Антейро Винатэс, старичок, у которого все извилины мозга имели вид математических формул, носился по палубе с толстой тетрадью, кричал нечто неразборчивое, жестикулировал руками, будто дирижировал стихией, и постоянно что-то записывал. Потом он подбежал к Дьессару, выставил на него свои маленькие глазенки и скороговоркой спросил:

   -- Что, еретик, ты никогда не видел время в жидком состоянии? Ты ведь не знал, что оно голубого цвета? Признавайся, знал или нет?! -- из его рта вместе с напыщенными фразами била слюна.

   Капитан Бьюти, зревший границу мира уже несколько раз, так и не смог привыкнуть к шокирующему впечатлению. Он долго стоял на месте, прикованный изумлением и рассматривал ни кем еще не объяснимое явление. По стене шли синеватого цвета круги и, расширяясь, таяли. Все, что было на корабле: палуба, спущенные паруса, даже сами люди покрылись голубым оттенком. Вселенная раскололась на две неравные половины. С одной стороны пока еще господствовала тьма, со стороны противоположной все более набирала яркость стена Протоплазмы. Сверхтекучее время кипело, пуская по своей поверхности синие круги и нечто похожее на лопающиеся от давления пузыри. Когда капитан обрел дар речи, он первым делом повернулся к Дьессару и спросил:

   -- Ну что, еретик, где твоя Америка?

   На черной половине неба появилось несколько зерен света. Небожители снова решили развести свои костры. Дьессар не ответил на вопрос. Он, не отрывая взора, разглядывал диковинное явление, про которое в секте солнцепоклонников утверждали, что это простая ложь. "Нет никакой границы мира, ни Рассеяния, ни Протоплазмы жидкого времени. Все это выдумали мракобесы для утверждения своей гегемонии.". Так часто говорил его отец.

   -- Эй, недоумок, к тебе обращаются! Далеко еще до Америки, а? Я давно мечтал там побывать.

   Дьессар виновато опустил голову. Впервые он не ответил не потому, что презирал собеседника, а потому что нечего было ответить. "Любимец ветров", прыгая с волны на волну, стремился к Мегабездне, оставляя позади себя тающую реальность. Старичок Винатэс вдохновенно сочинял какие-то уравнения с интегральными и дифференциальными значками, записывая их в свою пухлую тетрадь. Потом принялся бредить вслух, доказывая матросам, что циркуляр псевдопространственного вектора, проинтегрированный по неевклидовой плоскости коллапсирующего континуума скорее стремится к нулю, чем вторая производная математического ряда Хаутра с иррациональным показателем. А тензорное перемножение виртуальных матричных осцилляторов с мнимой энергетической константой ни в какие времена не примет вид многомерной гиперболы...