-- Ладно, граф... Нынче такой праздник! Давайте поговорим о чем-нибудь приятном. Кстати, поздравляю с орденом! Клянусь, для меня это такая же приятная неожиданность, как и для вас! -- последняя фраза была истинной правдой.

   -- Ну... думаю, король преувеличил мои заслуги. Просто нужно было хоть кого-то хоть чем-то наградить, вот он и выбрал меня.

   Справа по борту, внося контраст в серую и угрюмую стену, уже проплывала судьбоносная ширма. Альтинор, не зная что сказать, громко расхохотался, потом ляпнул невпопад:

   -- Вы не умеете быть скромным, граф. И это, уверяю, ваше достоинство. -- Чуткий слух старшего советника уловил звук тихих шагов за спиной. Его вдруг охватил ужас. И ужас этот родился от дикой мысли: что если у Оранского вдруг заклинит в мозгах, и он, вместо того, чтобы покончить с Ламинье, шлепнет по голове его самого?

   Граф, совершенно ничего не подозревая, продолжать месить языком пустые слова:

   -- ... Оунтис Айлэр -- вот кто достоин настоящей награды! Кто командовал армией при взятии Аше... -- послышался приглушенный треск. Ламинье начал оседать. Огромные зубы крокодила скользнули по одежде Альтинора.

   Коадьютор рухнул на пол. Герцог резко обернулся, подумав при этом: "кто знает, что у него на уме? Убрал одного свидетеля, может захочет убрать и другого.". Позади, освещенный парою жизнерадостных факелов, стоял лев. В руках у него был топор, развернутый обухом вперед.

   -- Оранский? -- задал советник глупейший вопрос. Словно это мог быть кто-то другой.

   Лев приподнял свою маску и произнес:

   -- Будь я проклят...

   Тело Ламинье подергивалось в конвульсиях. Из пасти крокодила шла белая пена, пальцы графа судорожно сжимались, царапая пустоту воздуха. Черные глазницы камней, замурованных в стену, смотрели на все происходящее с полнейшим безразличием.

   -- Еще удар, герцог! Он еще жив! Ну же, смелей!

   Оранский сделал нерешительный взмах топором. Еще один сухой треск, будто переломилась простая деревяшка, и Ламинье замер. Его руки и ноги небрежно раскинулись по полу, обмякшее тело провалилось в слой пыли, а отяжелевшая душа -- в каменную бездну.

   -- Берем его! Живо!

   Мертвого Ламинье подтащили к лестнице и положили так, чтобы создалось впечатление, что он сам упал оттуда и ударился головой о твердый пол. Выглядело вполне правдоподобно.

   -- Теперь возвращайтесь назад, герцог! И немедля! Я приду позже.

   Оранский, не произнеся ни слова, исчез. Альтинор остался наедине с трупом.