Тут неизвестный поднял кверху руки в перчатках (тоже черных, разумеется) и поднял вверх переднюю часть шлема. Легче не стало. Зрелище было откровенно жуткое — совершенно безжизненные лицо и взгляд. Такие могли быть у статуи, но даже у них не бывает такого «пустого» выражения. А здесь полностью расслабленные лицевые мышцы. Не так, как у клинических идиотов, по-другому. Но от этого не легче.

— Посмотрел? А теперь иди, поиграй с братом. Потом поговорим… — Федьке наверно показалось, но в голосе Хранительницы прозвучала… нежность?

Так или иначе, но этот ужас послушался и, развернувшись, потопал в сторону недавней троицы. Девочки-нэки опять прыгали мячиками, а парнишка приветственно делал лапкой, предусмотрительно держась подальше от их хвостиков. Неужели они рады этому лишённому эмоций существу?

— К-кто это был? — голос почти не подвёл, но, кажется, на это не обратили внимание.

— Минька-то? Это тот самый случай, когда сапожник без сапог… — Хранительница щелкнула пальцами, и жуткая фигура превратилась в тощего десятилетнего пацана с перепутанными русыми вихрами, который удалялся от них гордо и независимо держа голову, при этом шмыгая носом и обиженно, совсем по-детски оттопырив нижнюю губу.

— Понимаешь, все знания психологии при общении с родными не действуют совершенно. Точнее, для их применения нужна некоторая отстраненность, а когда имеешь дело с собственным ребенком… У нас теперь сложный возраст. Детей всегда привлекают мамины вещи, но мои-то игрушки живые… пришлось объяснить, что их нельзя трогать. А тут его ещё заинтересовало откуда дети берутся. Ты не сердись на него, ладно?

Вид смущенной и оправдывающейся непонятно в чем Хранительницы ошарашивал. А ещё сбивал с толку её взгляд, направленный на уходящего — полный странной смеси жалости, гордости и надежды. Для матери сын все равно самый лучший, пусть даже он умственно отсталый. Федька успокаивающе погладил её по ладони.

— Ты не смотри как он выглядит. Он очень быстро развивается последнее время. А эмоционально тоже, думаю, наверстает. Всё у нас будет хорошо.

— А что, он не знает откуда дети берутся? Или он инкубаторский? — ляпнул Фёдор, чтобы отвлечь от неприятной темы. И тут же пожалел о своем длинном языке. Но Хранительница, хоть и посмотрела странно, но совершенно не с обидой а скорее с удивлением.

— Да понимаешь, конкретно с ним не всё так просто. Не то, чтобы инкубаторский, но как-то у нас в семье всё с этим запутано.

Федька глянул на мальчишескую фигуру, прошедшую половину пути, потом на троицу и мысленно хмыкнул — а ведь они, выходит, все немножко родственники. Действительно «запутано», похлеще чем в греческих мифах.