— Здесь все закрыто, — сказал Холден.

— Может, что-то осталось в машинном зале? — предположил Амос.

— Значит, двигаемся отсюда к корабельной заднице, — сказал капитан.

— Примерно так.

— Осторожнее, — предупредил Холден.

— Я в рубку, — сказала Наоми. — Если там что-то работает от батарей, можно…

— Нет, — отрезал Холден. — Пока не поймем, чего ищем, держимся вместе.

Амос двинулся вниз, погружаясь в темноту. Холден толкнулся за ним. Миллер следом. Поза Наоми выражала то ли обиду, то ли облегчение.

В камбузе оказалось пусто, но кое-где угадывались следы борьбы. Погнутая ножка стула, длинная угловатая царапина на стене, где краску сколупнули чем-то острым. Две пробоины высоко в переборке, оставленные шальными пулями. Миллер протянул руку, ухватился за один из столов и медленно развернулся.

— Миллер, — позвал Холден. — Ты идешь?

— Посмотри-ка, — отозвался тот. Темная лужица цветом напоминала янтарь и стеклянно блестела в свете фар. Холден склонился над ней.

— Рвота зомби? — предположил он.

— Думаю, да.

— Ну, я и так считал, что это тот самый корабль, что нам нужен. Хотя как понимать: «нужен»…

В жилом отсеке было тихо и пусто. Они обошли все каюты, но не обнаружили личных вещей: ни терминалов, ни фотографий, никаких намеков на имена мужчин и женщин, которые жили, дышали и, надо думать, умирали на этом корабле. Даже каюту капитана выдавали только более широкая койка и запертый сейф.

Центральное помещение по высоте и ширине превосходило корпус «Росинанта», из темноты проступали двенадцать громоздких цилиндров, окруженных узкими лесами и подмостками. Миллер заметил, как помрачнело лицо Наоми.

— Что это? — спросил Миллер.

— Торпедные установки.

— Торпедные установки? — повторил он. — Господи боже, сколько же у них было? Миллион?

— Двенадцать, — ответила она. — Всего двенадцать.