И она задала. На добрых пятьдесят секунд шлюзовой отсек превратился в поле битвы. Вступить в нее попытался даже кое-кто из запуганной команды «Скопули». Но вот Джули пропустила нападение плечистого мужчины, зашедшего со спины. Миллер словно сам почувствовал удар железной перчатки в висок. Она не вырубилась, но «поплыла». Вооруженные люди холодно и умело раздели ее и, не найдя ни оружия, ни средств связи, швырнули ей тренировочный костюм и втолкнули в шкаф. Остальных увели внутрь корабля. Миллер заметил время и переключил программу.

Пленников провели в камбуз и привязали к столам. Один из охранников минуту-другую говорил, не поднимая щитка, и Миллер получил какое-то представление о содержании его речи только по реакции команды — он увидел круглые от недоверия глаза, смятение, гнев и страх. Сказано могло быть что угодно.

Миллер начал перещелкивать время. Несколько часов вперед, еще несколько. Корабль шел с ускорением, пленники сидели за столом, а не плавали рядом с ним. Он переключился на другой отсек. Шкаф Джули оставался запертым. Не знай он наверняка, решил бы, что она умерла. Он перескочил еще вперед.

Через сто тридцать два часа команда «Скопули» дозрела. Миллер предвидел это еще прежде, чем дошло до схватки. Он сталкивался с тюремными бунтами и в пленниках заметил то же подавленное возбуждение. Запись показала участок стены, где остались пулевые пробоины. Пока их еще не было. Появятся. В кадр вошел человек с подносом еды.

«Вот оно», — подумал Миллер. Схватка оказалась короткой и жестокой. У пленников не было ни единого шанса. Миллер видел, как кого-то из них — с волосами песочного цвета — подтащили к шлюзу и вышвырнули в космос. Остальных крепко связали. Кто-то плакал, кто-то орал. Миллер промотал запись.

Это должно располагаться где-то здесь. Момент, когда оно — чем бы оно ни было — вырвалось на свободу. Однако либо это случилось в не охваченной наблюдением части корабля, либо оно находилось там с самого начала. Почти ровно через сто шестьдесят часов после того, как заперли в шкаф Джули, мужчина в белом джемпере с остекленевшим взглядом и неуверенной походкой завалился в жилой отсек, и его вырвало на охранника.

— Твою мать! — вскрикнул Амос. Миллер вскочил с места, даже не разобравшись, что случилось. Холден тоже встал.

— Амос? — позвал он. — Что там у тебя?

— Погоди, — ответил Амос. — Да все нормально, кэп. Просто эти поганцы сорвали кусок реакторной обшивки. Я ее поставил, но схватил больше рад,[26] чем мне бы хотелось.

— Возвращайся на «Роси», — сказал Холден. Миллер, придержавшись за стену, толкнулся обратно к панели управления.