Это несколько напоминало подсобку какого-нибудь магазина или склада, когда с улицы подъезжает машина, створки распахиваются, а грузчики начинают принимать товар.

Здесь «товар», судя по всему, только выдавали.

А может быть, эти створки вели в рай или ад. Как знать? Об этом могли сказать те, кого вынесли через них. Но они уже никогда ничего не скажут…

Штрафники увидели, что стены и пол тупичка щедро забрызганы подсохшими кровавыми кляксами.

— Как встанете? — спросил лейтенант. — Спиной или повернетесь?

Сделав над собой невероятное усилие, парни развернулись к конвоирам.

— Курить будете?

Штрафники синхронно кивнули.

Один из солдат подкурил две сигареты, сунул их штрафникам в губы.

Дым немного снял напряжение. Павел, обращаясь к Алексею, произнес глухо:

— Без сожаления, говоришь, покинем свои тела? Щас, проверим.

Леха промолчал. Его била крупная дрожь, с которой он никак не мог совладать.

Лейтенант раскрыл картонную папку и громко заговорил:

— Именем Российской Федерации!

Дальнейшее парни слышали, как в тумане. Вся их суть отказывалась верить, что это говорят о них. Казалось, сейчас все закончится, и их отведут обратно. Ведь не бывает же так! Ну, не бывает! Не могут их жизни закончиться вот так. Раз — и все… И нет больше ничего, вообще ничего…

— …тела придать захоронению в безымянных могилах с установлением табличек с соответствующими порядковыми номерами. — Офицер захлопнул папку. — Заряжай!

Солдаты передернули затворы.

Вдруг Гусев вновь очень отчетливо услышал веселый голос Олеси:

— Паша! Ты идешь? Я жду.

Он улыбнулся.