Я отвернулся. И сплюнул бы – если б мог. Не слишком это здорово, когда всю дорогу перед тобой маячат чьи-то слегка камуфлированные шерстью причиндалы.
– Славное море… священный Байкал, – едва уловимым шёпотом озвучил Дима. Но я услыхал и подхватил тоже почти беззвучно:
– Славный корабль – омулёвая бочка…
Мы едва шептали, но где-то внутри нас мощно раздавалось:
И ясно, будто наяву, открывалась перед нами серебристая гладь, уходящая к горизонту, как огромное зеркало, отражающее облака…
Целое море. Целое, опрокинутое вниз бескрайнее небо…
Стоп.
У меня начались галлюцинации? Или там, из-за скалы, действительно…
Я растерянно толкаю Диму в плечо.
Но он уже и сам разглядел. Молчит, щурит покрасневшие, воспалённые веки.
Мы ускоряем шаг.
Дорога поворачивает, огибая утёс…
Капустин разочарованно вздыхает.
Нет, это не водная гладь. Что-то плоское, сверкающее на солнце, как жидкая ртуть, с размытыми, неясно очерченными краями.
Сначала кажется, будто оно маячит на склоне горы.