Капитан Панин, как бы это не смешно прозвучало, согласился с мнением флагманского адмирала, но добавил, что это изменение в плане он обязательно обсудит с полковником Нанкой Зарастрой, которая осталась на борту линкора «Роммель» и исполняла обязанности командира эскадрильи в его отсутствие. А затем ментальный разговор вообще принял непривычную тональность, адмирал Шернер вдруг попросил разрешения у капитана Панина переговорить с лейтенантом Шернер по личному вопросу, обещая, что этот разговор не будет очень долгим. Внутренне усмехнувшись этой невероятной ситуации, Никита самым вежливым голосом сообщил адмиралу, что этот разговор он сейчас переведет на лейтенанта Квахт. А сам Панин в этот момент лихорадочно раздумывал о том, как ментальный разговор вообще можно было бы перевести на другого телепата. В конце концов, он на все махнул рукой, его глаза полыхнули зелеными импульсами, а затем Никита поинтересовался:

— Лейтенант Квахт, где вы находитесь?

Ответ последовал моментально, словно Розалия уже знала о разговоре командира эскадрильи с ее мужем, командиром эскадры, контр-адмиралом Шернером и заранее была готова к его продолжению.

— Герр капитан, я нахожусь в кабине своего истребителя. Читаю инструкцию, «Как выжить в экстремальных условиях планеты с жарким, субтропическим климатом».

— Перевожу на вас канал мысленной связи с контр-адмиралом Шернером. Разговор по каналу не боле пяти минут!

Никита Панин еще не успел выполнить своего обещания, перевести ментальный канал на лейтенанта, как у него в голове послышался то ли всхлип, то ли радостный возглас, а затем появился голос бравой лейтенанта Квахт:

— Фердинандушка, как же я соскучилась…

Капитан Панин покраснел, как помидор, от того, что стал невольным свидетелем начала разговора двух влюбленных, и поспешил покинуть этот ментальный канал. Сейчас он находился в соляной пещере и через мерцающий занавес при входе в пещеру, который и сам же установил в целях безопасности, когда на Беатрис прилунились вьеды, наблюдал за звездным небом. С противоположной стороны занавеса ни одно живое существо не смогло бы разглядеть этого входа и того, что в пещере творилось или находилось, с этой же стороны все прекрасно просматривалось.

У Никиты выпала свободная минутка, вот он и решил еще раз полюбоваться звездным небом. Даже с этого, казалось бы, не совсем удобного места, звезды вселенной смотрелись умопотрясающее красиво и снова потянули Никиту Панина к себе, в свои объятия! В такой лирический момент память парня постоянно возвращалась к воспоминаниям о прекрасной и любимой коррелянке и, по словам Ланселота, к принцессе Апровель. Никита не заметил того, как его глаза вдруг снова приобрели зеленый оттенок, в бескрайние просторы вселенной, хотя планета Республика Троя находилась рядом, рукою подать, помчался дикий вопль, больше похожий на крик смертельно-раненого саблезубого тигра, а не на зов любимой: