— А в таком, что каждый раз вы вместе с нами в России оказывались. Теперь наша очередь. Тут, в Москве, людям стало уже полегче, а вот в Европе…

— Вот это сюрприз, — неуверенно улыбнулся Карл Хейниц. — Здорово!

— Отлично! — хлопнул Валерку по плечу Майер. — Только это… а как же Аня и Нэла?

— Так они с нами согласились, — добродушно сообщил Малышев. — И у Леонида Макаровича им сейчас самое место. Аня… — он переступил с ноги на ногу, — В общем, ей сейчас от всяких путешествий и приключений стоит воздержаться.

— Ну и дела, — весело присвистнул Шнайдер. — Поздравляю!

— А Нэла при ней, — добавил Велга. — Уверила нас, что если будущий новорожденный и его мама с самого начала находятся под присмотром у самой настоящей феи, то дальнейшая счастливая судьба им обеспечена. И всему племени заодно. Леонид Макарович страшно обрадовался. Сказал, что с такими помощницами и советчицами он быстро во всей округе жизнь наладит.

— Я всегда говорил, что русские — самая сумасшедшая нация, — потеплев глазами, заметил Дитц. — Но в данном случае мы этому обстоятельству только рады. Тогда — по машинам. До Берлина путь ещё не близкий.

— По машинам, — повторил за ним Велга. — Ты, может, не поверишь, но мы всегда мечтали до него дойти.

Они засмеялись, и в ту же минуту широкая полоса солнечного света, вырвавшись из-за облаков, понеслась вдоль шоссе на запад, освещая путь и словно приглашая следовать за собой.

РАССКАЗЫ

РАССКАЗЫ

Мальчик и облака

Мальчик и облака

Кровать мальчика стояла у самого окна — так, что в положении полулежа, опираясь плечами на высокие подушки, он мог видеть сад и голубятню во дворе дома с красной черепичной крышей сразу за садом. Крышу он тоже видел, и больше всего ему в ней нравилась высокая каминная труба с квадратным солидным оголовком, как будто нарисованная искусным художником-иллюстратором толстого романа про любовь, одиночество и загадочное убийство в старинном родовом поместье.

Еще сразу за садом, голубятней и черепичной крышей с трубой мальчик видел пологие склоны холмов. У мальчика было отличное зрение (такие глаза, как у тебя, мон ами, не раз повторял ему врач, одни на миллион, а может, по нашим временам, и одни на два миллиона) — весной он различал в густой терпкой зелени травы на холмах яркие россыпи луговых цветов и несколько раз видел кажущуюся совсем крохотной на таком расстоянии девичью фигурку.

Девушка собирала цветы, и мальчику хотелось думать, что она обитает в доме с черепичной крышей и старой голубятней во дворе — здесь, рядом, стоит лишь пройти через сад, отворить калитку в ограде…