В общем, гость устраивается. Пока он ерзает, пытаясь устроиться поудобнее (как будто это возможно), я быстро завязываю шнурки на его ботинках и галстук по-новому: кинжальным, фламандским и плоским узлами соответственно. Клерк несколько раз пробует робко приподнять голову, чтобы рассмотреть, какое еще злодейство я замыслил, но я мягко надавливаю кончиками пальцев на его лоб. В последний раз затылок гостя с глухим стуком соприкасается с поверхностью стола, после чего Клерк наконец прекращает попытки и я вновь возвращаюсь в свое кресло.
– Глаза закрывать? – летит мне в спину.
– Как угодно. Мне не мешает.
Гость пробует и так, и эдак. С его точки зрения непонятно, что хуже. В итоге он принимает решение пялиться в потолок. Что по мне – так себе зрелище. Впрочем, это ненадолго…
* * *
– Хай, чувак!
В комнату входит Белый Брат. Нет, не входит. Втекает, точно струйка мертвенно-сладкого дыма из курильницы с опиумом. Двигаться так умеет только он. Элегантно. Волнующе.
Неотвратимо.
Как обычно, он игнорирует дверь и возникает прямо из стены, да еще с этим идиотским громким «Чпок!». Подсмотрел в каком-то мультфильме и теперь развлекается, зная, что меня это бесит.
Поскольку в данный момент я как раз рисую на борту кораблика глаз, – в одной руке модель, в другой – кисточка с голубой краской, в зубах – еще одна, с белилами, – я не отвечаю на приветствие.
Он проходит по комнате танцующей походкой – ослепительная белизна ткани, кожи, волос с единственным ярким пятном – ярко-алыми, чувственными, почти непристойными в своей бесстыдной притягательности губами – и останавливается напротив меня. Замирает, слегка склонив голову к левому плечу.
– Типа «Арго».
Не вопрос, нет. Он слишком хорошо меня знает. И все-таки ошибается, хотя о Парадоксе Тесея и связанном с ним судне, разумеется, слышал. Не удивлюсь, если именно он придумал эту ситуацию – шуточка вполне в духе моего неугомонного соседа и конкурента.
Я как раз заканчиваю рисовать и, отведя руку, любуюсь достигнутым эффектом. Глаз заговорщицки подмигивает мне с просмоленного соснового борта. Белый Брат, не выдержав, фыркает:
– Позер!
– Уж кто бы говорил! – не остаюсь в долгу я, ставя модель на стол и вытирая тряпкой испачканные в краске руки. Едва очутившись на гладкой поверхности, кораблик начинает покачиваться, словно колеблемый легкой волной, а его парус натягивает залетевший из кухни ветерок, пахнущий солью и йодом. Отдаленным эхом звучат крики чаек, поскрипывание канатов и, разумеется, шепот – шелест – шорох воды.