Дмитрий Старицкий ДВЕ СВАДЬБЫ И ОДНИ ПОХОРОНЫ
Дмитрий Старицкий
ДВЕ СВАДЬБЫ И ОДНИ ПОХОРОНЫ
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ (продолжение)[1]
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ (продолжение)[1]
Наконец-то закончились эти нудные полтора часа всякой мутотени с допросами, расспросами и следственным экспериментом. Вымотали меня патрульные дознаватели не по-детски, все пытаясь подловить на чем-то таком, незаконном. Хорошо хоть одеться дали сразу, а то бы все это действо походило на какое-то абсурдное следствие над Адамом в чистилище по поводу давнишнего грехопадения в раю. Впрочем, абсурда и так хватало, хотя всем и сразу все было ясно с самого начала. Но вот хлебом эту братию не корми, дай только над людьми покуражиться. Другой мир, другая планета, а менты все такие же.
Наконец патрульные, дежурно поблагодарив за сотрудничество, захватив с собой НАШИ трофеи, трупы и пленного, отбыли восвояси, грохоча тяжелыми ботинками.
Пребывающую в некотором ступоре Наташу Синевич они отправили к себе в номер еще раньше, после краткого допроса. Видеть она практически ничего не видела, была спросонья. Слышать — слышала, но поняла мало чего. Сама никого не убивала. Даже не трогала.
В моем номере остался только хозяин отеля Ной, со страдальческой миной прижимающий к своему затылку полотенце с колотым льдом, с которым не расставался с самого своего появления на третьем этаже.
— И как так могло это случиться, Ной? — спросил его с наездом. — Где была твоя хваленая охрана?
Отельер, которого патрульные обнаружили за стойкой портье связанным по рукам и ногам и с кляпом во рту, все еще не пришел в себя. Поэтому в ответ только пожал плечами, скорчив страдальческую рожу.
— Иди тогда отсюда. Толку от тебя сейчас, как с козла молока, — отпустил его.
И тот с видимым удовольствием побрел к себе на первый этаж.
— Стой! — крикнул я в его удаляющуюся спину, уже на лестнице. — Виски принеси. Бутылку!