– А про какого итальянца она говорит? – спросил один розовощекий повар с черными густыми бровями.

– Так, – сказал я решительно, – коль скоро новый бригадир поезда назначил меня своим помощником, вопросы буду задавать я, а вы отвечать, иначе мою голову разнесет, как переспелую тыкву! Имейте совесть, граждане!

– Я готова рассказать все! – с энтузиазмом выпалила Дронова. – Все до мелочей!

Честно говоря, именно этого я и боялся, но все же ободряюще кивнул полячке:

– Интересно, что вы знаете об этом деле?

– Ну в общем, ничего, – с заговорщицким видом ответила она. – Но кое-что мне известно!

Я тяжело вздохнул и прикинул: закончили беседу с Дарби мы примерно в половине второго, чуть задержались в буфете и без чего-то два ушли в свой вагон. Скорее всего, Дарби был еще жив. Время убийства весьма размазано – где-то между двумя и пятью часами. Черт, надо бы дождаться мнения медика, но кто знает, сможет ли он в этих военно-полевых условиях выяснить точно время смерти? Окно было открыто, тело остыло быстро, только анализы, да…

– Тогда опишите мне, пани Дронова, в подробностях весь сегодняшний день, – я имел в виду, конечно, ночь, – с того момента, как вы проснулись. – Когда я произносил слово «подробности», мне стало немного не по себе.

– Значит, так, – начала Дронова, подобравшись, будто отвечала на экзамене. – Во-первых, спала я плохо, потому что полковник на верхней полке громко храпел, а за перегородкой кто-то разговаривал во сне. Мне даже кошмар приснился…

– Вы лучше расскажите, что после кошмара было, – посоветовал я, пытаясь улыбаться. – Во сколько вы окончательно проснулись?

– После кошмара? – уточнила Дронова. – Станция была, «Восток», кажется, называлась…

– Да, – кивнул я ободряюще, – мы с Ириной там сели.

– Ну и вот, – ответила она кивком, сосредоточенно глядя куда-то в сторону. – Я проснулась и пошла смотреть, кто еще из наших проснулся. А проснулся уже Азиз. Мы с ним покурили в тамбуре, потом встал Крис, пошел умываться, а когда вышел, сказал, что хочет поменять свое место, – очень нос у него чувствительный, а от туалета пахнет. Вот. Тут через какое-то время проснулась Аюми и полковник. Мы решили пойти завтракать в буфет. Крис и Аюми не пошли с нами. Вот, а потом я спросила у охраны, где бригадир поезда, и мне сказали, что заходил недавно, а вообще в буфете. Я пообещала Крису, что позову его.

– И вы его позвали? – перебил я.

– Постучала я в его купе, он долго не открывал, – продолжала пани с лицом человека, выдающего сокровенные тайны. – Потом чуть приоткрыл дверь и так грубо спросил меня – чего, мол, надо. Я говорю ему, что, между прочим, у них из туалета воняет, как из выгребной ямы, и Крис хочет поменяться, я сказала, что пожалуюсь на такое обслуживание! Он сразу струхнул, понял, что со мной шутки плохи!