Ледяные иглы, пронзая хребет, казалось вонзились в живот. Это было странное ощущение. Она никогда бы не подумала, что можно одновременно чувствовать ледяной ком в желудке и тошноту.

Неожиданно вспыхнула паника, наполнив желчной горечью рот, и она тяжело сглотнула. На секунду она поняла, что чувствовали все те бесчисленные недовольные и возмутители спокойствия в тот момент, когда её жандармы вышибали  прикладами пульсеров их двери. Но тут же она заставила себя отодвинуть панику в сторону и впилась взглядом в изображение Терехова.

– Хорошо, – сказала она. – Это ваши условия, а вот мои. Вы остаётесь на орбите. Только попытайтесь высадить здесь хоть один шаттл, хоть одного пехотинца, и я начну расстреливать пленных. У меня на стадионе их около тридцати тысяч. Пожалуйста, можете убедиться сами. И у меня там две роты жандармов. Я могу убить всех на стадионе в течение пяти минут, и если вы попробуете выкинуть какой-нибудь финт – типа высадки на планете – Богом клянусь, я так и сделаю!

– Смело и решительно «служить и защищать» до последнего, как я посмотрю, – презрительно заметил Терехов. Кровь бросилась в лицо Юкель – никто не смел в таком контексте употреблять официальный девиз Солларианской Жандармерии.

– Только попробуй и увидишь, – прошипела она сквозь зубы.

– В последний раз, бригадный генерал, и учтите – моё терпение не безгранично. Если Вы решите не принимать мои условия, последствия лягут на Вас лично.

– Что? Думаешь я поверю в то, что ты явишься сюда за мной? Сравняешь с землёй то, что осталось от этого захолустного городишки, гоняясь за моими людьми и поимеешь полный стадион трупов? – издевательски ухмыльнулась она. – Только не ты. Тебе же надо быть белым – мать его – рыцарем в сияющих доспехах. Если ты спустишься сюда к нам, ты заляпаешь их кровью. Это я тебе гарантирую!

– Понятно, возможно мне следует связаться с президентом Ломброзо. Возможно он, чтобы спасти свою шкуру, как раз захочет передать Вас с Вашими жандармами нам.

– Ломброзо не смог бы отнять для вас и конфетку у ребёнка! Он вместе с Хэдли забился в подвал! Именно мне он поручил  вести эти «переговоры», а я уже закончила, приятель. Итак. Вы готовы принять мои условия? Или мне нужно передать приказ расстрелять первую сотню пленных, чтобы Вы мне поверили?

– И почему люди вроде Вас, – меланхолично вопросил Терехов, – всегда считают себя самыми безжалостными?

Что-то в его тоне заставило зазвенеть колокольчики тревоги в голове у Юкель, но она не отвела взгляд. Она, отказываясь отступить, уставилась ему прямо в глаза, и мантикорец пожал плечами.