– Конечно, пойдет! – Я взял пулемет, с которым Рембо гонял шерифа с помощниками, покрутил в руках. – Чего не пойдет для фермеров-то? Им же не Брестскую крепость оборонять. Только телегу надо, мы два центнера не допрем до станции. Пойду у хозяина спрошу. А насчет остальных давай помозгуем.

С этими словами я развернулся и уперся в другой стеллаж с иракскими трофеями. Темновато все же в этом аппендиксе.

– Мать! – с чувством сказал я, потирая бок и разглядывая стоящие на сошках длинные тяжелые винтовки.

Одну из них я свалил со стола, основательно громыхнув при этом, аж парень-орденец подскочил на стуле. Дед у прилавка поднял голову от Библии, внимательно поглядел на меня, чем-то щелкнул под прилавком, и на потолке, моргнув, загорелись остальные лампы, полностью и ярко осветив зал магазина (или арсенала, хрен тут поймешь)…

– Володь, тебе обязательно все пять ПТРС забирать нужно было? Ничего потяжелее найти не мог? – Колян неодобрительно поглядел на серый ящик с противотанковыми ружьями. – И для чего тебе столько их? И даже лицензию оформить не поленился, землевладелец хренов. – Для того чтобы купить эти самозарядки, пришлось вспомнить о том, что мне принадлежит кусок острова. Причем это зафиксировано в орденском архиве (все покупки земли свыше одного гектара фиксировались и визировались Орденом, дабы не было «войны за пастбища», что бы это ни значило). Дедок в арсенале только проверил права на земельную собственность через базу данных Ордена, взял с меня еще сотню, кроме полутора тысяч за ружья, и выдал горячую лицензию с моей фоткой из архива Ордена.

– Ну… не хотелось оставлять такие вещи в этом арсенале. Пушки серьезные, пусть и устаревшие. Лучше я их Женьке перепродам, чем здесь оставлю. – Я залез на пышущую жаром платформу, где под навесом уже пекся Малик. Принял сумку с опечатанным оружием и рюкзак, бросил шмотки на скамью в теньке и снова спрыгнул на перрон. – Пойду воды наберу, там канистры пластиковые возле водокачки продаются.

– Давай поскорее, пятнадцать минут осталось до отхода поезда. – Артемьев поглядел на длиннющий грузовой состав.

Если пассажирский поезд состоит из двух-трех вагонов и пары бронированных платформ с пулеметами и эрликонами, то в нашем аж сорок семь грузовых платформ и вагонов плюс три платформы с вояками.

– Купи бургеров, по парочке! – крикнул мне вслед Малик.

Правильно, за несколько часов проголодаемся, как черти. Вообще, сегодня как белки в колесе крутились. Пока в магазине-арсенале закупались, причем мы с Маликом посовещались и приобрели на свои кровные четыре пулемета под наш патрон, два ПК и оба Тип 67, да шесть британских «бренов» под натовский патрон, скромно стоявших в тенечке за основной стойкой у стены и обнаружившихся при включении света. И это кроме тех десяти М-60 Горюнова и двух побитых жизнью РПД, на которые хватило Женькиных денег. Лысуха и наши пулеметы в своем магазине продаст для своей и нашей выгоды. Кроме того, я уже сам купил пять симоновских винтовок. Перепродам дома, а здесь не оставлю. Стоят они всего по три сотни, чуть подниму цену, и уйдут влет, те же рыбаки в Речном купят на свои баркасы. Поглядели с Маликом на бразильские «Имбелы» под 7,62 НАТО и решили, что железа набрали достаточно. А дедок после покупки в качестве подарка (ну да, намного больше тысячи заплатили!) велел упаковать в добротные деревянные ящики пулеметы и крупнокалиберные самозарядки, все это отвезли на грузовой перрон и оставили возле наших платформ под приглядом патрульных Ордена. А сами пошли собираться в гостиницу-модуль. Как нам объяснил хозяин-японец, таких гостиниц полно в Стране восходящего солнца. В одной комнате на десять квадратных метров в специальных ячейках ночует двенадцать человек. Причем что меня удивило – над каждой кроватью крохотный телевизор, показывающий все те же четыре канала, приемник и проигрыватель DVD с наушниками. Впрочем, нам было не до просмотра фильмов, после работы ополоснуться в душе и спать. Но поспать-то этой ночью так и не удалось, отчего челюсть порой оказывалась на затылке. Так что мы с завистью смотрели на выползающих из узких пеналов сонных товарищей, но душу грело сознание того, что удалось неплохо затовариться.