Несколько уроков я взял у мадьярского вампира Лайоша, служившего князю Буды уже четыре века, еще с монгольского нашествия. А дальше совершенствовался самостоятельно. Все равно никаких учебников или трактатов, вроде трудов Ахилла Мароццо или Джованни Раписарди, по польской сабле не нашлось. Да и кто бы их писал? Шляхта предпочитала пить вино и рубить друг дружку, а большинству кровных братьев, которые в целях самообороны осваивали относительно новое оружие, писать ничего не хотелось. Иногда у меня возникает желание сесть и изложить весь свой богатый опыт на бумаге. Только кому он будет нужен? Горстке историков?

Могу похвастаться, что к тому времени, как коронный гетман подавил Зебжидовское восстание[112], я мог одновременно стоять в схватке против четверых фехтовальщиков. И не людей, а вампиров.

С началом семнадцатого века я все искал возможность отправиться в Англию, но тут в России началась смута, Жолкевский и Гонсевский пошли на Москву. В Краков явился Амвросий, желая добиться от Лешко Белого, чтобы тот надавил на Сигизмунда[113] и убедил отказатсья от мысли посадить Владислава на московский престол. На это краковский Князь ответил, что не считает необходимым вмешиваться в людские дела и вообще лучше бы Амвросию следить за своим уделом.

Впервые я видел князя Киева в гневе. Он высказал много злых и обидных, но если подумать, то вполне справедливых слов в лицо князя Лешко. А потом ушел не прощаясь.

На другой день Князь Кракова приказал мне догнать возвращающегося в Киев Амвросия и сделать так, чтобы границу Малой Польши он не пересек. Пан Лешко разрешил мне взять столько учеников, сколько понадобится для выполнения его задания. Надо ли говорить, что во мне взыграл рыцарь? Я ответил князю резким отказом, а сам поспешил вслед Амвросию – предупредить.

Не знаю, посылал ли Лешко Белый за нами убийц или побоялся – он видел, как я управляюсь с мечами и саблями, да и киевский Князь чего-то стоил в бою. А может, и направлял, да молодые вампиры из числа моих и пана Раабе учеников не рискнули связываться. Следующие двадцать лет я провел в Киеве. Совершенствовался в фехтовании, читал старинные книги, которые хранил Амвросий. В его библиотеке хватало и рыцарских романов, и трудов античных философов, и манускриптов средневековых алхимиков. И, конечно же, тосковал по Агнессе.

Тем временем на Речь Посполитую обрушились страшные испытания.

Вначале взбунтовалось украинское казачество. Богдан Зиновий Хмельницкий выступил против засилья польской шляхты. Люди били друг друга под Пилявцами и под Желтыми Водами, под Корсунем и под Зборовым. Горели села и города. Толпы беженцев наводняли тракты. В лесах от Киева до Варшавы с небывалой силой разгулялись дикие вампиры и «звери». Я не мог не откликнуться на призыв пана Ладвига – старому бойцу за чистоту рядов кровных братьев требовалась помощь.