– Верно, верно… А подумать никак? Расстреляют тебя, только шагнешь на подворье. Изо всех стволов. А потом, для верности, голову отсекут, если в прах к тому времени не обратишься. Ты им меч как на блюдечке принесешь. И девицу не спасешь, и сам зазря поляжешь.

– Жанну не брошу, – стиснул зубы я.

– Никто и не требует, рыцарь ты мой дорогой.

– А что же делать?

– Драться – вот что! – воскликнул Прозоровский. – Я сейчас своих соберу!

– Погоди, свет Никита, погоди. Пока ты своих соберешь, он от нас снова на шаг вперед уйдет, кровососище этот… – Киевский Князь задумался ненадолго. – Так, молодежь! Снялись и полетели. Андрий будет дорогу показывать.

– Полетели? – слегка ошарашенно переспросил Бестужев.

– Ну это я так, для красного словца. К машине идите. Тряхнем стариной, князья дорогие?

– А и тряхнем! – воскликнул князь Никита, на глазах превращаясь из столичного денди в гвардейского офицера из петровских времен. – Засиделись мы что-то князья, n’est-ce pas?[123] Как там говорил Бонапарт? Un ennemi doit aller de l’avant![124]

– А не Суворов ли это говорил? – покосился на него Бестужев. – Только по-русски.

– И Суворов тоже, – легко согласился москвич. – Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст… Вдруг мы на него как снег на голову. Закружится у него голова!

– Ой, закружится! – вздохнул Амвросий. – Кто ее «раскруживать» будет?

Он задержался на миг, щелкнув пальцами перед лицом Спицына, а потом размашисто зашагал по обочине. Князья обеих российских столиц потянулись за ним.

Олег Иванович моргнул и откинулся на спинку сиденья. Пока я забирался на место рядом с водительским, он смотрел вслед князьям.

– Что это было? Вернее, кто это был?

– Их светлости… Впереди Князь Киева Амвросий. За ним Князь Москвы Никита Прозоровский и Князь Санкт-Петербурга Сергей Бестужев.

– Бестужевы еще батюшке моему служили… – пробормотал полковник.

– Что?

– Да ничего. Это из фильма детского. Вы меч добыли?

– Добыл. Только, боюсь, отдать его придется.