Катарина ехидно захихикала. Мне весело не было.

– И как она там?

– Нормально. Два перелома, как я и говорила, ничего сложного. Заживет как на собаке.

– Ты не говорила. Я не слышал.

– Может быть. Но это не значит, что ситуация не была под контролем.

Молчание. Ну, вот он, момент истины, разнос за содеянное. Я внутренне напрягся, готовясь.

Точно, угадал.

– Нас там было трое, команданте добрая душа! – заорала она, выпуская пар. – Три человека, два тренера и я, прошедшие огонь и воду! Мы разбираемся в травмах не хуже хирургов и травматологов! Я участвовала почти в сотне боевых операций, в прямом смысле боевых, как и они! Там убивали и мы, и нас, и мои напарницы получали ранения! Мы перевязывали их и кости по кусочкам складывали!

– Где ж это вы так повоевали в мирное-то время? – съязвил я, хотя понимал, что не прав. Но молчать, когда на меня орут… не хотелось.

– Куда нас только не кидали! – Катарина сбавила обороты. – И на Марс, и на Луну. Да и на Венере подонков хватает. Форму дэбэшную на нас цепляют, и в бой. Как простые солдаты. Или армейскую. Кстати, армейская форма мне больше нравится, сидит лучше.

Пауза.

– Но не об этом речь. Медицина у нас отдельным курсом, на несколько лет. Одним из самых главных предметов, важнее, чем владение некоторыми видами оружия. Причем как теория, так и практика – по больницам на два месяца всех распихивают, по госпиталям, чтобы зачеты получали как медработники. Мы, ветераны, вообще можем работать фельдшерами и хирургами в отдаленных провинциях, где нет или мало настоящих врачей. И будем неплохими врачами и фельдшерами!

Она вновь распалялась, постепенно повышая голос, я же тихонько наматывал на ус обрывки фраз, понимая, что почти ничего не знал про корпус. Все, оказывается, гораздо сложнее, чем виделось раньше. Боевые операции, медицина на уровне медработников…

– У нас всегда всё под контролем, каждая малость! Ты только разевал рот от неожиданности, что она споткнулась, а мы втроем уже сосчитали, сколько раз она перевернулась и сколько ударилась в падении, определили степень повреждений! Ее жизнь была вне опасности! Ей ничто не угрожало, сердобольный мой друг! Два болезненных, но пустячных перелома, только и всего! Потерпела бы! И тут твой поступок.

– Такие крутые, блин! – Я грязно выругался по-русски. – А что ж тогда ничего не сделали, раз все увидели и определили? Вы же понимали, бежать дальше она не сможет, чего ждали? «Время не вышло, время не вышло»! Спокойненько, без напрягов, поднялись, пошли, вынесли, помогли. Делов-то!

– Да проверяли мы! Тебя проверяли! – заорала она в ответ. Так громко и резко, что я инстинктивно втянул голову в плечи. – Тебя и пятнадцатый взвод! На предмет устойчивости нервной системы! Ей ничто не угрожало, полежала бы, отдохнула, а вот посмотреть на вашу реакцию очень даже стоило!