— Почему нет? — пожал плечами Джек-Джек. — У него не все всегда идет гладко, но он добивается результатов.

— Ты ведь понимаешь, что произойдет, если он это сделает?

— Заработают станции. Счастье для всех. Даром.

— Станции заработают, да, но вот счастье… — Ольгерд отпил большой глоток из своего стакана и продолжил: — Будет война.

— Я в это не верю. Зачем?

— А нужен повод? Работающие станции никого не спасут. Люди умудрялись воевать, отрывая от них острые куски железа. Представь, что будет, когда они получат доступ ко всем древним технологиям, инструментам, машинам. Все это кончится бойней. Кто-то вроде моего отца захочет приберечь всю власть для себя, а кто-то захочет ее отобрать.

— Ты предлагаешь нам ничего не делать? — почти рассмеялся Джек-Джек.

— Это сохранит баланс, но не решит проблему.

— Я шутил.

— А я совершенно серьезен. — Ольгерд посмотрел Джек-Джеку прямо в глаза.

— Чего ты от меня хочешь? — Улыбка не исчезла с губ андроида, но он больше не смеялся.

— Я хочу, чтобы ты проконтролировал: пусть Артур включит лишь те станции, которые действительно необходимо включать. Все должно происходить постепенно.

— О, я понял, куда ты ведешь. Город, у которого будет полнофункциональная станция, без труда сможет захватить любой другой город, а после этого можно будет включить станцию и там. За первым городом последует второй, а за ним третий, и так далее…

— Я не говорю о военном захвате. Дипломатия, Джек-Джек. Имея такую силу… такую власть… можно добиться результата без кровопролития. Можно объединить все города под единым началом, создать настоящее государство.

— Без крови не обойдется. Ты же сам сказал, кто-то рано или поздно захочет отобрать такую власть. А что будет, если какой-нибудь город не согласится? Что будет, если дипломатия даст осечку? Война, Ольгерд, будет точно такая же война.

— Ты не понимаешь… — хотел было продолжить спор новый мэр, но в этот момент Джек-Джек встал.

— Когда-нибудь ты станешь сидеть не на столе, Ольгерд, а в этом кресле. И люди уже не будут вспоминать, что оно принадлежало твоему отцу. Они будут помнить только тебя и твои поступки.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Я скоро уеду на поиски этого Храма. Что бы там ни случилось, чем бы все ни кончилось, я вернусь к тебе. Может быть, через год, может быть, через десять лет. Но когда я вновь тебя увижу… если ты станешь таким же дерьмом, каким был твой отец… я отправлю тебя к нему. Ты усек?

Ольгерд отвел глаза. Он смотрел куда-то в янтарную жидкость на дне стакана, который крепко держал между ладоней.