– Я вешаю трубку!

– Подождите, Евгений, это я, вчерашняя истеричка, – сказала Наташа, отобрав у Татьяны мобильник. – У меня к вам нет претензий, я вчера вела себя слишком… слишком… В общем, кто старое помянет, тому глаз вон…

– Вы можете говорить конкретно, Наталья Дмитриевна?

– А вы принимаете, что сейчас с вами говорит не истеричка, а вполне здравомыслящий человек?

– Ну, предположим…

– Так вот, Евгений. Меня вчера действительно изнасиловали. И если бы вы не пялились на мою грудь, а удосужились осмотреть правое запястье, то увидели бы след от наручников. Насильника зовут Василий Фролов, он старший оперуполномоченный, он очень опасен…

– Почему я должен вам верить?

– Да, в это очень сложно поверить, пока сам не окажешься к этому причастен. Это очень непростая история… Но вы должны знать, что по адресу, который я вам назвала…

– Я вчера проверил этот адрес. Там прописан вполне приличный пожилой человек. Акиньшин Максим Николаевич.

– Убили вашего Максима Николаевича! Убили! И еще очень и очень многих людей убили. И еще убьют.

– Вы действительно та самая артистка, про которую говорила ваша подруга?

– Да! Да, я…

– Не смешите!

– Алло, алло! Таня, этот гад повесил трубку! – Наташа замахнулась, было, чтобы швырнуть мобильник, но вовремя одумалась и отдала его хозяйке.

– Ты расскажешь мне всю свою историю? – с надеждой спросила дочь адвоката. – Не бойся, я поверю…

Глава двенадцатая Наблюдаю полет вольной птицы

Глава двенадцатая

Наблюдаю полет вольной птицы

На Княжьем острове – самом большом острове мира за стеной их осталось всего шестеро. Фрол, Купафка, Угла, Клюгк, Ушац и Цинизм. Шестеро абсолютно разных людей, оказавшихся изолированными от остального мира. Вернее, крошечного мирка, в котором у них хватало врагов. К тому же нельзя было утверждать, что на острове среди четырех мужчин и двух женщин с каждым часом крепнет дружба.

Фрол, взявший на себя обязанности атамана, был уверен лишь в своей жене и Клюгке. С Ушацем, кажется, не все было в порядке в плане психического состояния. Атаман, конечно, не ожидал от одноухого удара ножом в спину, но за безопасность того же Клюгка поручиться не мог. Раненый виконт Цинизм тоже был темной лошадкой. И с княгиней Углой следовало держаться настороже – мало ли, что взбредет в голову женщине, потерявшей за последние сутки всех родных, причем, во многом по его вине…