— Почему на дуру? — повторившись, вновь не понял бог войны. — Избранный в кои-то веки нашел себе подружку. Поступил с ней как нормальный, закаленный в боях воин, берущий добычу! Самое время заделать ему пару отпрысков от наложницы! Мы же договаривались! Ты что?

— Марсус, приди в себя, — насмешливо произнесла Хель, — я знаю, в Восточном халифате была знатная резня и ты только что оттуда. Но здесь не халифат. Очнись. Какая наложница? Какой воин? Тут империя.

— Какая разница! Халифат, империя… Законы жизни везде одинаковы! Убей — или будешь убитым, сожри — или останешься голодным, трахни или ее трахнет кто-то другой!

— Квинтэссенция философии войны… — иронично прокомментировала богиня смерти.

— Ой, да ладно! — махнул рукой Марсус. — Можно подумать, что ты этого не знаешь! Еще скажи, что это не так!

— Ди, — не ответив ему, Хель скосила глаза на Динаю, — как тебе такие «законы жизни»?

— Смотрю, тебе хочется пофилософствовать? — ответила ей та вопросом на вопрос.

— Гимнастика ума позволяет неплохо скоротать время… Ди, а действительно, почему ты не вдохнула в нее новую жизнь? Момент ведь был подходящим.

— Я что, похожа на идиотку, чтобы лезть к избранному?

— Вот как? — подняла брови Хель. — Значит, по-твоему, я идиотка? И Мирана тоже идиотка?

— Я чувствую, что тебе хочется скандала.

— Отнюдь. Но почему я должна спокойно пропускать мимо ушей такие заявления в свой адрес?

— Я совершенно не имела в виду то, что ты подумала. Я просто хотела сказать, что это совсем не тот момент, когда следует рисковать.

— Какой такой момент? — заинтересованно подавшись вперед, спросила Хель.

— У нее две золотые ниточки. Одна идет от нее к ее принцу, а другая — к нашему избранному. Так не бывает! Истинная любовь только одна. Мирана может это подтвердить. Правда, Ми?

— Сама ты идиотка! — совершенно не по теме выпалила в ответ богиня любви. — Я, значит, чуть не развоплотилась, таская из огня каштаны для всех, а теперь меня, значит, идиоткой называют? Хорошенькая благодарность!

— Прошу всех присутствующих, — богиня жизни протяжно вздохнула, закатив глаза к потолку, — принять мои глубокие извинения за легкомысленно произнесенное слово. В следующий раз, обещаю, я буду более осмотрительна в своих высказываниях…

— Да, именно — легкомысленно произнесенное, — после некой паузы, воцарившейся за извинением Динаи, произнес Коин. — Слова — они очень много порой значат… Но оставим этот разговор. Так что там с нашим избранным, Мирана? Что, действительно у него две нити?

— Не у него, а у Терской, — скривив хорошенькое личико, ответила та, — у него, как и раньше, нет ни одной!