– И это тоже, – кивнул я, спрыгивая с седла. – Центурион, будь другом, покажи Дане озеро, познакомь с его обитательницами.

– Что может быть интересного в общении с этими мокрохвостками? – презрительно фыркнул чёрный конь, за что Ребекка тут же хлестнула его своим хвостом, демонстрируя женскую солидарность.

– Нам надо поговорить наедине, извини. – Я помог дампир спрыгнуть с седла.

– Ничего. А что, здесь правда живут русалки? В прошлый раз я их не видела.

– Да. Поболтай с ними, они скучают без человеческого общения. Ну и предупреди…

Она легко коснулась губами моей щеки и послушно пошла за прижавшим уши Центурионом. Белая кобылка проводила их чуть ревнивым взглядом, а флегматичный рыжий конь, как всегда, не произнёс ни слова.

Мы с Эдом отошли поближе к лесу, присев на мшистые серые валуны.

– Ты догадался? – начал он, отводя взгляд.

– Нет, хуже. Пришёл к этому путём жёстких логических выводов.

– Тогда чего мы тут торчим? Забирай всех, кто тебе дорог, и уводи отсюда. Завтра замок Кость перестанет существовать. И предупреждаю сразу: я не буду биться против своей родни!

– Эд, те, кого ты называешь роднёй, либо умерли, либо превратились в жутких тварей, не имеющих с тобой ничего общего.

– Ты не понимаешь…

– Твоя родня – это я и Хельга! Хорошо, пусть не я, но она – точно твоего племени и твоей крови. Ты знаешь, к чему они её готовят.

– Она принцесса Асгарда, – упёрся Эд, кусая губы. – А у принцесс нет своей воли, есть лишь Предначертание. Она распахнёт Грани и объединит миры.

– В одну вымершую снежную пустыню?

– Необязательно. Многие примут её власть, пусть не сразу, потом подчинятся остальные…

– А потом?

– Ставр, не я это придумал! – сорвался он. – И я не обязан умирать за этих мелких людишек, которые…

– За Седрика, за Метью, за нашу кухарку, за меня, за…

Я остановился первым. Можно было спорить до хрипоты, взывать к его совести и чести, но переупрямить бывшего бога всё равно невозможно. То, что он столько лет прожил среди людей, в человеческом облике, ещё не делало его человеком. Да, он давно не был тем, кем был раньше, но оставался тем, кем стал. И я принял его таким…