Красные песчинки, раскиданные поодаль, взметнулись в воздух вместе с легкими снежинками.

На южной окраине Могильников, где заброшенные чащи переходили во вполне живые леса, мерцал огонь костра. Несвойственный здешним диким местам, он притягивал к себе животных, как нечто новое и неизведанное. Костер привлек и косулю, чья изящная тень застыла между елей. Она настороженно повела влажным носом, топча свежий снег копытами. Обычно рядом с огнем обитали двуногие, но они не селились здесь. Да и нюх словно подводил ее – запах людей отсутствовал, зато явственно ощущался другой, сухой и затхлый. Так пахло из старых пещер на юге, где круглый год под потолком пищали летучие мыши… Косуля прислушалась, застыв на долю секунды, затем молниеносно отпрыгнула в сторону, к покрытым снежной шапкой кустам жимолости. Удар настиг ее через пару метров. Голова животного неестественно вывернулась, щелкнув позвонками, тело рухнуло, еще раз дернулось в конвульсиях и застыло. Снежное одеяло захрустело под дорогими кожаными сапогами. Рука в перчатке одним движением сгребла косулю за горло и утащила наверх. Алые капли брызнули веером, мгновенно пропитав снежный покров.

Когда сопение и причмокивание затихло, обескровленное тело полетело в кусты. Широкоплечая фигура поплелась обратно к костру, попутно вытирая снегом испачканное лицо и руки.

На время Линд наелся. Ненадолго усмирил зверскую неусыпную жажду, глодавшую его с того самого дня, как он умер. Смерть и следовавшее за ним перерождение отнимали много сил – это милорд объяснил вполне понятно. Но вот когда должен был закончиться этот вечный ад в глотке, Хафиз не сказал. «Для каждого свое время», – туманно произнес он и умолк, ясно дав понять, что разговор окончен. При этом милорд не терпел крови животных, называя ее «грязной и презренной». Потому жажду приходилось терпеть, пока милорд не скрывался в северной стороне, после чего Линд кидался со всех ног в лес и, подгоняемый жаждой, выискивал любое теплокровное создание. В пищу годилось все. В расход шли даже мыши, имевшие неосторожность вылезти из нор.

Но сегодня ему крупно повезло. Усевшись перед небольшим костерком, Линд сыто раскинул ноги и довольно прищурился. Если бы не красные песчинки, неожиданно закружившиеся рядом, он бы даже рыгнул.

– Когда, в конце концов, ты отвыкнешь от мерзкой привычки при любом удобном случае разжигать костры? Тебе же плевать на холод, давно пора к этому привыкнуть.

– Простите, хозяин. – Линд покорно склонил голову. – Мне затушить его?

– Нет, оставь. – Хафиз мягко опустился на одеяло и откинулся в глубь палатки. Странный блеск его темных глаз выдавал приподнятое настроение. – Некий Избранный… Даже целых двое, эльфийского происхождения. Путешествуют вместе. Один из них женского пола. – Хафиз хитро прищурился и метнул взгляд в сторону молодого вампира. – Случаем, никого не напоминает?