Как только лес понял, что не в силах остановить его, все деревья вокруг мгновенно зачахли, земля впереди вздыбилась, точно на шарнирах, и встала под прямым углом. Возникла стена от горизонта до горизонта, а наверху она исчезала в облаках. Путешественник мгновенно понял, что у него нет ни сил, ни ловкости добраться хотя бы середины. И стена сама предостерегла его:

— Поворачивай назад, путешественник. Я гладкая, словно стекло, и вероломная, словно враг. Цепляться не за что, вскарабкаться невозможно. И когда ты потерпишь неудачу — что произойдет неизбежно, если ты вздумаешь упорствовать, — земля, о которую ты разобьешься, станет для тебя последним пристанищем.

Тем не менее он полез вверх. Стонал от изнеможения, глотал ледяной воздух, но без малейших колебаний двигался навстречу своей судьбе, что бы она ни означала: смерть или встречу с Серайл.

Как только стена поняла, что не может остановить путешественника, теплый ветер осторожно поднял его в небо и перенес в долину с буйной зеленью, где подле гладкого как зеркало пруда сидела хрупкая седоволосая женщина.

Ветер опустил путешественника на противоположном берегу, и он отразился в воде — согбенный и поседевший, с морщинистой кожей и глазами, которые видели столько страданий.

Отвернувшись от своего плачевного образа, он посмотрел на другой берег.

— Ты Серайл?

— Да, — прохрипела она старческим голосом, в котором слышалась пыль веков.

— Я слышал о тебе, — сказал он, собрав последние силы. — Слышал, что ты овладела всеми секретами земли и небес и можешь повелевать миром. Что ты укрылась тут, на краю света, и поклялась исполнить любое желание того, кому достанет упорства найти тебя. Я потратил всю свою жизнь на эту дорогу, Серайл. Мое желание…

Старая женщина негромко, но решительно прервала его и с трудом встала на ноги; ревматизм не позволял ей распрямиться, и она была вынуждена смотреть исподлобья.

— Неважно. Встретимся в воде, путешественник.

С этими словами она скинула одежду и вошла в пруд, не потревожив глади. Однако к тому времени, когда она погрузилась по колено, седые волосы изменились, обретя черноту воронова крыла; как только вода дошла до бедер, морщины на лице разгладились, кожа стала мягкой и ровной; когда Серайл погрузилась по плечи, тусклый блуждающий взгляд прояснился и глаза засверкали чистыми изумрудами.

И конечно, обнаженный путешественник тоже ступил в волшебное озерце, чувствуя, как тяжесть прожитых лет спадает с плеч, как молодеет кожа, как распрямляется спина, плечи становятся шире, глаза яснее; короче говоря, он стал таким же, каким был много лет назад, когда только пустился в путь.