— Это ты в нас стрелял? — хмуро поинтересовалась девочка.

— С кем имею честь? — холодно ответил адмирал, выдержав для приличия необходимую паузу.

Не успела девочка ответить, как где-то за ее спиной родился чеканный механический голос, заставивший лорда Тоги сгорбиться в своем кресле.

— Вы разговариваете с адмиралом флота номер двести восемнадцать, проект Ардакус-центральный. Настоящее кодовое обозначение — «флот обреченных». Полномочия адмирала подтверждены в полном объеме. Согласно заложенному при строительстве абсолютному императиву, госпожа Ларали Трост с момента принятия полномочий является единственным и бессменным адмиралом указанного флота.

Вздох удивления прошелестел по рубкам боевых кораблей, и вновь вернулась тишина.

— Так это ты в нас стрелял? — снова спросила девочка.

Лорд Тоги устало развел лапами — кто же еще?

Ларали взяла в руки потрепанного зайца и насупилась:

— Я думала, мы не воюем больше. Я думала, мы дружим и вы не убиваете моих друзей. А ты прислал солдат, и они исподтишка убили моего папу Троста. А потом ты прилетел и разбомбил нашу ремонтную базу. И сжег город, где мне всегда бесплатно давали вкусное мороженое. А теперь нацепил на себя эти блестящие побрякушки и думаешь, что ты сильный и храбрый. А ты всего лишь старая глупая обезьяна. У которой ничего нет.

Взбешенный адмирал подскочил к экрану и закричал надтреснутым голосом:

— Я — потомственный военный! Я ни разу не проиграл ни одной битвы! И не собираюсь выслушивать дерзости от малолетнего ребенка!

Девочка погладила зайца и спокойно посмотрела на вздыбившего шерсть корелянина:

— Ну и что? Я тебя все равно не боюсь. И у тебя ничего нет. У тебя нет кораблей. У тебя нет новых солдат. А еще я читала в книжке, что у тебя скоро не будет и старых солдат. Часть из них мы с папой оставили умирать на Элегии. А другая часть тебя скоро бросит. В книжке сказано, что ваши солдаты служат идее. И если командир не может ее воплотить в жизнь — его выгоняют и выбирают себе нового. Ты искал «флот обреченных» и хотел стать его командиром? Ты опоздал. Я теперь — командир. И я не хочу приглашать тебя к себе домой, чтобы отмечать какой-нибудь праздник.

— Мне нечего делать в доме врага! — попытался снова взорваться старик, но ярость и злоба медленно исчезали, замещаясь тоской и ощущением катастрофы. — Я никогда не переступлю порог твоего дома!

— И не надо. Мне не придется тебя прогонять. А еще — ты обидел моего зайца, из-за тебя он весь рваный. — Девочка с грустью потеребила обвисшие уши и мстительно добавила: — Этого я тебе никогда не прощу.