В глазах мутнеет, тошнота подкатывает к горлу. Я пытаюсь кричать, но не могу, страх ужас, отчаяние, боль, паника сковали меня. Меня выворачивает. Всё это происходит в считанные секунды, но, кажется, что уже прошла вечность, потому что я вновь и вновь вижу, как тело Цаубера разделяется на две ровные части, как из него брызжет фонтаном кровь! Слезы застилают мне глаза, я слышу, как Дедушка Ал кричит что-то, с перекошенным от ужаса лицом, слышу, как Ракки говорит мне что-то прямо в ухо, понимаю, что он рывком вытаскивает меня из телеги и бросает в противоположную сторону нейтрализующее плетение. Оно спасёт нам жизнь. В этот момент спасает. Его плетение, конечно, не смогло полностью убрать профессиональный боевой сгусток энергии, но структуру его исказило. Поэтому, мы не разлетелись на мелкие куски, а оказались с ним вдвоём за перевёрнутой телегой. Дедушки Ала рядом нет.

- Что это? Что это такое? - бормочет он с ужасом, вытирая пот со лба трясущейся ладонью. - Что за грифоново дерьмо творится?

- Атакуют! Нас атакуют, Ракки! - кричу я. - Где твои хреновые доводы? А?

Он не слышит меня. Кажется, у него шок. Краем глаза замечаю ещё одно заклинание. Оно летит на нас с противоположной (!) стороны. Маги создатели! Нас атакуют с двух сторон? Я пытаюсь поставить щит, но координация нарушена, и я не успеваю. Мелькает мысль, что это конец. Огромных размеров фаерболл взрывается в полуметре от нас (боевики промазали?) и меня накрывает темнотой.

Когда я прихожу в себя, то вижу перед собой Ракки. Он начинает трясти меня за плечи. Он что-то говорит мне, пытается объяснить, показывает рукой куда-то в сторону, но я ничего не слышу и не понимаю. Мыслям создаёт барьер сильная головная боль. Я тянусь рукой к больному месту и понимаю, что мой затылок разбит в кровь. Один глаз не открывается, что существенно мешает обзору. Он заплыл. Во рту стойкий, противный стальной привкус. Над нашими головами я слышу свист и грохот плетений. Они летят с двух противоположных сторон навстречу друг другу. Я вижу характерные признаки нейтрализующих плетений. Кто- то пытается нас защитить? Неужели, я уже тронулся? Что за перекрёстный огонь? Тогда почему мы до сих пор живы? ЖИВЫ? Да. Мы живы. А Цаубер нет. Он умер. Эта мысль возвращает меня в сознание. Она комом застревает в горле, морозом разбегается по телу, наворачивает на глаза слёзы, рвётся из груди приглушенным стоном, заставляет сердце прыгать в груди, заполняя его страхом.

- Ракки! - в исступлении ору я. - ЦАУБЕРА БОЛЬШЕ НЕТ! ОН УМЕР! ЕГО УБИЛИИ! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ!