Махов явственно увидел, что большинство вожаков усомнились в правильности своего шага, заключавшегося в переходе на сторону «хомяков». Но и обратно ходу им нет. Сиволапый не простит перебежчиков к «бесхвостым». Что ж, пусть, так или иначе они все равно будут сражаться на одной стороне с «хомяками».

— Значит, придется пойти на него войной, — заключил Ремезов.

— Три на три тысячи… — поморщившись с сомнением, покачал головой Кнут.

— Пять на три.

— Откуда еще две?

— Наши…

— «Хомяки»?! — усмехнулся Кнут, остальные «крысы» его поддержали. — Знаем мы, как они воюют и на что способны. Точнее — ни на что не способны. Даже ты не смог поднять своих людей, чтобы пойти на помощь своим соседям. Так с чего ты решил, что сможешь поднять их сейчас, когда опасность еще больше, чем раньше? Они же обоссутся от одной мысли о серьезной битве.

— Теперь смогу, — твердо произнес Ремезов. — Они уже прониклись, в каком мире живут, и понимают, что нужно действовать, если и дальше хотят жить так, как им хочется. Кроме того, в переселении беженцев крылся свой педагогический метод. Люди наслушались тех ужасов, что вытворяли с ними «крысы» после захвата, и вряд ли хотят, чтобы с ними случилось то же самое.

«Крысы» понятливо усмехнулись.

— А опасность близка… Кроме того у многих уже завязались близкие отношения, и мужчине показать трусость перед своей женщиной зачастую страшнее смерти. Ведь она просто бросит его, если он не сможет, не захочет ее защитить. Им теперь есть что терять и некуда отступать, причем в прямом смысле тоже. Так что еще минимум две тысячи стволов я могу обеспечить.

— Ну если так… — все еще неуверенно произнес Кнут. — Тогда у нас есть шанс опередить Сиволапого, и если не приобрести союзника, то хотя бы не дать противнику возможности усилиться за счет стаи Линя.

— И то результат…

Для очистки совести все же сначала решили поговорить с Линем. Взывали к его разуму, увещевали, предупреждали о характере Сиволапого, что с ним лучше не связываться, угрожали наконец, но ничего от вожака трех модулей добиться не удалось. Сухой оказался прав: Линь перешел на сторону Сиволапого если не официально, то мысленно точно предпочел перейти на его сторону.

— Тогда завтра выступаем, — сказал Ремезов под конец венного совета.

— Выступаем, — подтвердил Шульц.

Остальным не оставалось ничего другого как по очереди кивнуть, соглашаясь с решением своего верховного вожака.

17

17

С закатом армия из пяти тысяч человек — трех тысяч «крыс» и двух тысяч «хомяков» — выступила на запад. Ремезову стоило больших трудов уломать обычных людей, то бишь пресловутых «хомяков» выступить совместно с «крысами» против других «крыс». Но ему это удалось, хотя еще пару дней назад на такое и рассчитывать было нельзя, по определению. Тактический ход Ремезова полностью сработал: беженцы сделали свое дело, напугав обитателей модулей до полусмерти страшными историями о бесчинствах «крыс», и чтобы совсем не погибнуть, оставалось только одно — сражаться.