— Что с тобой?

— Не знаю, Генри, сердце что-то покалывает. Знаешь, — генерал тяжело дышал, — мы докопались до них! Надо атаковать, как только туннели соединят, но я не думаю, что надо начинать самим, пускай они полезут навстречу. Надо… передохнуть, сейчас сколько времени?

— Почти три часа пополудни!

— В четыре часа, если раскоп не пойдет с их стороны, начинайте прорываться навстречу, последние ярды — и в бой! Генри, Генри, ты слушаешь меня?!

Но Нагиль уже не слушал старого друга, его внимание что-то привлекло. От шатров на северных холмах отделились, поднялись в воздух восемь точек. Они росли, надвигались, и вскоре комендант Харлхорста понял, что это значит.

— Они идут! Идут!

— Что?

Рейнхард сразу почувствовал себя лучше и, выглянув из-за зубца, увидел, что к замку в высотной позиции приближаются несколько грифонов. Генерал замер и, поднявшись, бросился к первому встретившемуся часовому. Среди королевской позиции гулко завыли рога. Они перекликались с восточной и западной стеной.

— Все к бою, к бою! — кричал своим людям Рейнхард.

— Мне идти в шахту или остаться с тобой? — догнал генерала Нагиль.

— Не нужно! Иди на западную стену, там будет их отвлекающая атака. Я пойду в шахту. Восточный ров им не преодолеть!

Арбалетчики, лучники, рыцари и их ленники бежали к своим местам. Старшие и знатные рыцари здоровались с генералом. Солдаты выставляли щиты, заряжали болты, натягивали тетивы луков и арбалетов. Весь Харлхорст ощетинился остриями защитных орудий. На последнем отрезке лестницы генерал услышал грозный клекот грифонов, а затем раздался глухой удар первого взрыва.

* * *

В ту ночь в замке произошло еще одно важное событие. В глубоком подвале в основании главной башни лорд Гхондр смог перетереть ремни, которые жестко стягивали ему руки. Сперва его держали свободно, но, когда постоянные вопли и удары о прочные двери окончательно разъярили стражу, буйного казначея пришлось на время связать. Ему несколько раз в день давали еду, хотя едой то пойло, которым Рейнхард кормил своих псов, назвать было сложно. Гордый казначей поначалу отказывался, но на вторые сутки голода смирил гордыню.

В карцере, где его заперли, было абсолютно пусто, и спать приходилось на каменном полу. Однако в такой аскетичности были и свои плюсы. Вскоре Гхондр заметил, что массивные скобы открывавшейся вовнутрь двери давно истерлись и приобрели острые грани, о чем не подозревали охранники. Гхондр незамедлительно этим воспользовался.

К счастью для него, в тот роковой день Нагиль отозвал самых верных людей на стены, и в коридоре подле него оказался один из бывших ленников. Когда ремни спали с рук казначея, Гхондр тихо постучал и, услышав в ответ знакомый голос, был приятно удивлен. Всего несколько минут разговора о том, как ужасно заточение в каменном мешке, и Гхондр уже начал гнуть свою линию.