– С ним? – вспыхнула Фламма.

– Да, – кивнула Армилла. – Но ты не будешь пытаться заговорить с ним, пялиться на него, приближаться к нему. Ты и Декрепитус – обычные путники. Держитесь в отдалении. Если видите любых встречных – придерживаете лошадей. Вы не с королем. В опасности вас дружина не оставит, без опасности будет поджидать. Ясно?

– Ясно, – закивала Фламма.

– Тогда одевайся, – улыбнулась Армилла. – Надеюсь, Энки не оставит тебя своей заботой. И запомни, что бы ни случилось, теперь ты Аксилла.

Через час Фламма была готова. Принесенная Декрепитусом одежда была грубой, но ладно сшитой и чистой. Голову Фламма повязала платком, сверху накинула капюшон плаща, за спиной закрепила дорожный мешок, потопала, проверила башмаки. Долго в них, конечно, не походишь, но нога в стремя войдет, и то ладно. Лишь бы лошадь была покладистой.

В дверях появился старик. Окинул девчонку взглядом, довольно хмыкнул, бросил блеснувшую серебром монету.

– Выбирай, на какую ногу удобнее хромать, да закладывай под пятку. На привале ногу не собьешь, зато привыкнешь. А вот и палка. Ножик-то я у тебя видел, так что палкой и обойдешься.

Фламма поймала брошенную ей палку, удивленно повертела ее в руках. И в самом деле ее меч теперь напоминал яблоневый сук. Такой же на ощупь, на запах, даже сучки и побитости видны. И легкий. Не сразу и определишь, с какой стороны рукоять. Вот только теплый…

– Пришлось над очагом подержать, – буркнул Декрепитус в ответ на вопросительный взгляд. – Времени было мало. Отшлифовать успел, даже сучки нарисовал, а сушить только огнем выходило.

– У тебя золотые руки, – восхищенно молвила Фламма.

– Были б золотые, я б отрезал бы по фаланге в год и горя не знал, – расплылся в улыбке старик.

К границе Тимора отряд подошел ранним утром второго дня. Начавшиеся уже предгорья гор Хурсану, высотой и белизной вершин с которыми не могли сравниться горы Балтуту, в глубокой расщелине пересекала горная речка. У моста отряд остановился. На противоположной стороне высилась подновленная каламская башня, но стражников видно не было.

– Если пьяны, то и сотней плетей не отделаются, – ехидно сообщил Фламме Декрепитус, который был приятно удивлен, как его вновь приобретенная дочка держится в седле и переносит тяготы дороги. Фламма же сожалела теперь только об одном: за день пути рядом с королем она не только не сказала ему ни слова, но даже ни разу не поймала его взгляд.

Один из дружинных спрыгнул с лошади и повел ее через узкий деревянный мост под уздцы. Фламма оглянулась. Тот берег, на котором они теперь остановились, был пуст. На несколько лиг во все стороны тянулись пастбища, но сейчас они все еще были голы и сухи. Противоположный берег вздымался заросшими лесом увалами, но и там до ближайшего леса было не менее пары лиг.