Фламма, которая уже готовилась простоять на берегу до темноты, наконец поняла, что старик обращается к ней, вздрогнула и на всякий случай замотала головой.

– А что на дне этой реки, знаешь? – прищурился старый. – Знаешь?

– Нет, – наконец выдавила из себя Фламма. – Чего ты хочешь от меня?

– А надо знать, – покачал старик головой, словно уличил девчонку в неблаговидном поступке. – Потому что этот город, Аббуту, проклят. Очень давно, еще до битвы при Бараггале, то есть при старом летоисчислении, здесь была земля Валы. Сейчас валов тут почти не осталось, в основном нахориты, которых нахориты же и грабят да уводят в неволю. А раньше это были земли валов. Вала была сильной. И столицей ее был древний, удивительный и прекрасный Хатусс. Но в то же самое время, еще задолго до того, как империя Лигурра покорила полмира, та самая, которая сломала хребет Лучезарному, была другая империя – Аккада. А всякая империя, как цветок. Пока она бутон – она крепкая и твердая. Но стоит ей распуститься, показать всю свою красоту, жди – осыплются лепестки и придет время сбора плодов. Вот тут, на этом самом месте, Аккада расцвела. За тридцать восемь лет до того, как данайский царь Эней разбил последнее аккадское войско при Эбаббаре. Где теперь Аккада? Нет ее. И сами аккадцы подобны странникам, которые не помнят родства и забывают собственный язык. Но здесь… В четыре тысячи восемьсот пятьдесят пятом году от времен великого потопа, через тысячу восемьсот пятьдесят пять лет после падения Бледной Звезды, за шестьсот сорок пять лет до битвы при Бараггале Аккада все-таки покорила Хатусс. Не с первого раза, положив тут не одну армию, но покорила. Опустошив Валу и отогнав ее жителей на север в холодную Этуту, – покорила. Покорила, вырезала всех жителей до последнего грудного ребенка. Разрушила до основания все здания. А затем перекрыла русло Азу и затопила город. Теперь Хатусс на дне реки. А Аббуту, построенный завоевателями рядом, – проклят навеки. Поняла?

Фламма стояла, открыв рот.

– Рот-то закрой, принцесса, – хмыкнул старик и выудил из-под рубища бледно-голубой ярлык. – Я Декрепитус, бывший мастер северной башни Тимора, а ныне твой покровитель и защитник. Садись на телегу да меч свой спрячь, не ходят девчонки в Аббуту с мечами. И не слишком рожу-то криви на мою одежду. И тебе что-нибудь такое же справим, теперь ведь как, чем гаже, тем глаже. Захочешь жить, и в дерьмо нырнешь, да затаишься. Да запомни, девка, теперь ты никакое не Их Высочество, а обычная тиморка. Тебя теперь Аксиллой зовут. Ты дочь моя. Маленькой тебя мамка увезла в Махру, а теперь мамка померла, тебе деваться и некуда. Поняла, Аксилла?