Петрина уже успела накинуть на левую руку белое полотенце и стояла, как заправский официант.

— Нет, сначала обед! Так надоело есть пищу из тюбиков! Так надоела невесомость! — воскликнула Танечка, сняла скафандр и двинулась в пищеблок, слегка пошатываясь.

— А почему горит только аварийное освещение? — спросил Денис, снимая скафандр. Двойное давление планеты стукнуло по ушам и вызвало шум в голове. Учитывая пониженное давление у них в корабле, давление на планете было в три раза больше, чем то, при котором они существовали последние два года.

— Генератор выходить на полную мощность только через двадцать минут, тогда мы и включать всё освещение. Без вас мы генератор не включать, у него ограниченный запас плутония. Вы такие счастливые, можете жить при таком ярком свете!

— А у вас какое освещение?

— Масляные лампы из жира китов, в лучшем случае свечи.

В пищеблоке стол был покрыт великолепной белой скатертью, на столе стояло две тарелки. По бокам от тарелок лежали по всем правилам столовые приборы: слева четыре вилки, справа пять ножей и три ложки. Белые матерчатые салфетки тоже не были забыты. Петрина поставила чайник, вытащила из печки и ловко вскрыла две банки с надписью «Обед N3». Консервные банки она поставила на тарелки перед ребятами — прямо так, с загнутой крышкой. Сама встала чуть в стороне, чтобы прислуживать дальше.

Консервные банки с загнутыми крышками на тарелках между столовыми приборами и салфетками смотрелись очень комично, но Денис удержался от усмешки и произнёс:

— Сразу видно, цивилизация!

— Чайник уже кипеть, пять минут, как по инструкции, но сейчас закипеть ещё раз, — откликнулась Петрина, — Желаете компот открывать или варенье к кипятку подавать? Фрукты консервированные тоже есть.

— Фрукты хочу! — откликнулась Таня. Петрина тут же сорвалась с места и через несколько секунд принесла две банки — с консервированными ананасами и яблоками. Таня выбрала яблоки.

Денис сидел на стуле, настоящем человеческом стуле, к которому не надо пристёгиваться, и чувствовал, как сила тяготения делает своё благотворное дело. Самое тяжёлое дело в космосе — это когда пища из-за отсутствия тяжести двигается в кишках не так, как ей положено. Хотя они и спали на станции в центрифуге, полезного от этого было немного. А тут ещё были фрукты, просто изобилие!

«Как же хорошо, что Танюшка настояла на посадке», — подумал Денис, — «у меня тоже уже от ряда прыжков начала голова кружиться».

Для пилотов головокружение было недопустимо.

В это время его сестра смотрела на брата и думала о том, что взгляд у того редко поднимается выше поясного ножа похожей на кошку девушки.