Хреново все. Почему все так хреново…

Мирзаев задергался, замычал, когда я выключил двигатель, – дошло. Перед тем как высадиться, я выдернул у него изо рта кляп… еще подавится, козел. Сдохнет. Пускай орет, это полезно…

«Папа» азербайджанской общины выглядел совсем хреново. Выпученные глаза, весь в поту…

– Отпусти, русский… – хватая ртом воздух, сказал он. – Отпусти, все отдам. Только отпусти. А то смерть мне…

– Тебе и так смерть…

– Отпусти, русский. Отпустишь – скажу, кто.

– Ты и так скажешь, гнида. Будь моя воля, я бы тебя катком переехал. Живи пока. Тварь.

Вылез из машины. Нервы у меня все-таки не железные. Могу и сорваться. А насчет толерантности… это вы кому другому расскажите, о’кей?

Перешел через дорогу, встал у высотки. У забора. Камера уставилась на меня… пусть смотрят, гниды. Флаг в руки, и бронепоезд навстречу…

Ровно без пяти семь… Колорадский Жук точен – появилась машина. Я взял телефон, другой, не тот, с которого я до этого говорил, совсем чистый. Набрал номер.

– Я вижу вас…

Жук дисциплинированно сбросил скорость.

– Паркуйтесь.

– Без этого нельзя? – проворчал старик, но включил поворотник.

– «БМВ», черный внедорожник. На другой стороне улицы.

– Вижу.

– Пакет на заднем сиденье. Ключи – справа, под передней покрышкой. Берите машину и уезжайте…

Со своего места… я видел, как Колорадский Жук пошел через дорогу. Типичный дачник, даже с корзинкой.

– Две машины! Идут с севера! – раздалось в наушнике рации, которую я взял, чтобы держать связь с Подольски.

Я ткнул пальцем в телефон.