Через день родители уволокли Стаса от калитки дома Витомира буквально за ухо. Последний его концерт вышла смотреть вся улица. Больше он не появлялся.

Потом у Яны появился настоящий полковник. Крутой брутальный мужик спортивного вида на дорогом внедорожнике. Раньше он служил в управлении по борьбе с организованной преступностью, а сейчас занимался неизвестно чем. Впрочем, полковником он был настоящим. Как и предполагалось, брутальный полковник оказался еще и порядочным подонком. В один из пасмурных осенних дней Яна вернулась домой в больших солнцезащитных очках и с густым слоем тонального грима на лице. Свитер с высоким горлом и платок на шее не могли полностью скрыть здоровенные синяки.

Следующий и последний на моей памяти роман случился у Яны с Романом — режиссером рекламных роликов. Роман с Романом закончился не менее драматично. На обычной подмосковной заправке к Яне с серьезными намерениями подошли кавказцы. Рома тут же испарился с заправки на своем спортивном автомобиле. Она тогда действительно была на волосок от гибели. Яна, оставшись один на один с пылкими кавказцами, начала стрелять из пистолета и отстрелила одному из них палец на ноге. Милиция подоспела на стрельбу. Всех повязали. Подстеленный кавказец оказался преступником в розыске. Друзья Витомира подсуетились. Дело спустили на тормозах. Незарегистрированный ствол списали на раненого кавказца, который сам себе прострелил ногу.

После всех любовных приключений она решила быть самодостаточной успешной женщиной без мужчин. Хотя это у нее получалось слабовато.

Сегодня она после собрания попросила меня зайти к ним домой.

Закончив с беготней, я отправился к Яне и ее маме. По привычке, я захватил с собой инструменты и элементарный набор домашнего мастера.

Яна меня встретила в домашнем халате. Мамы и дочки в большом доме не было. Разувшись в коридоре, я по–свойски прошел сразу в дом. Яна даже без косметики и с художественным беспорядком на голове выглядела просто потрясающе, причем так даже лучше, так она мне больше нравилась.

— Где не горит, топит или обваливается? — задал я свой обычный в этом доме вопрос.

Яна шла чуть впереди меня, но внезапно для меня остановилась. Я чуть не врезался в нее, зазевавшись.

— Жизнь рушиться, — каким‑то раненным голосом сказала она. В нем прозвучала и растерянность и мука, захотелось ее обнять и успокоить.

Она резко обернулась ко мне. Халат был распахнут. На ней был еще прозрачный пеньюар, а под ним ничего! Совсем ничего. Я остолбенел. Она смотрела мне прямо в глаза. Я утонул в этих озерах. Глаза ее влажно блестели. Она что, пьяная что ли? Она шагнула мне на встречу и, обняв руками за шею, впилась в мои губы поцелуем. Обе мои руки были заняты ящиком с инструментами и сумкой с минимальным набором первой ремонтной помощи. Меня обдало диким жаром. Жаром ее прижатого ко мне тела. Мужские инстинкты сработали безотказно. Член подскочил и уперся в ее живот.