Наконец все было готово. Атаки дродов продолжались с неизменным результатом и с незначительными потерями с обеих сторон. Вечером четырнадцатого дня месяца молодых ветров пошел сильный дождь, однако к наступлению ночи он немного утих.

Хантаго выбрал именно эту ночь. Три тысячи лучников под покровом темноты заняли позиции на крышах домов с обеих сторон главной улицы города. Их двери и окна были заколочены изнутри, а жители переселены. За каждым завалом разместились по пятьдесят воинов тяжелой пехоты, выставив вперед копья, готовые убивать любого, кто попытается перелезть через завал. Три тысячи всадников стояли в юго-восточной части Таулоса и ждали сигнала. Множество солдат укрылось в темноте переулков на тот случай, если кому-то все-таки удастся прорваться на главную площадь.

Город замер в полной темноте, и лишь на стене несколько сотен солдат продолжали оказывать сопротивление.

Незадолго до полуночи Хантаго подал сигнал к началу. Десяток воинов вытащили два засова, оставив один заранее подпиленный. Через полчаса непрерывного напора, он не выдержал и треснул. Ворота Таулоса распахнулись и дроды протрубили сигнал к атаке. Не чуя подвоха, первый отряд пехоты влетел в город с дикими криками и устремился вверх по улице. Уже через минуту три тысячи всадников, освещая путь факелами, ворвались на улицу и помчались вслед за предыдущим отрядом. Последними в Таулос вошли лучники и пехотинцы.

Почти семь тысяч солдат заполнили улицу. Когда первый отряд достиг защитных ограждений перед площадью, они резко остановились, заметив опасность, но подоспевшая сзади конница не успела так быстро среагировать и прижала их к щитам. Следовавшие сзади отряды продолжали наступать, усиливая давление. Во мраке ночи первые сотни дродов нашли свою смерть на копьях и под копытами собственной кавалерии.

Когда улица была заполнена, Моши приказал поджечь солому. Пропитанная смолой и маслом, она вспыхнула мгновенно, унеся еще около сотни жизней. Те воины, что не успели войти в городские ворота, откатились назад и в ступоре наблюдали за происходящим. Однако когда сверху на них обрушились сотни стрел, дроды все же догадались отойти и начали отстреливаться.

Некоторые старались выбраться из ужасной давки, забираясь на завалы, но, не успев даже спрыгнуть на землю по другую сторону, оказывались убитыми.

Поняв, что пришло время, Хантаго приказал открыть стрельбу по врагу. Тысячи стрел одновременно сорвались с тетив. Зажатые в тоннеле улицы, дроды не имели даже возможности поднять щиты.

А лучники на крышах продолжали остервенело стрелять. Их невидимость в темноте и доступность мишеней позволяли им быстро уничтожать врага. Уже через десять минут воинственные крики дродов превратились в вопли боли и страха. После каждого залпа примерно тысяча вражеских солдат падала на землю. Стрелы продолжали свистеть в воздухе, словно стаи саранчи безжалостно уничтожая все на своем пути.