Поскорее бы передовые отряды в бой втянулись. Тогда можно будет еще иллюзий подлить, разжигая склоку.

Кочевники, словно услышав мои мольбы, ускорили темп, в считанные минуты достигнув деревни. Часовые, поначалу ошалев от надвигающейся на них орды, спохватились, забив тревогу. Из домов, мобилизуясь в спешном порядке, начали выбегать степняки из первой волны вторжения, готовясь дать отпор. Да начнется всеобщая свалка!

Кесс не подкачал — нашел на возвышении несколько крепких деревьев, подкормил их чем-то, магии вбухал. В результате несколько исполинов вознеслись выше крон лесного массива, открывая чудесный вид. Подниматься, правда, было высоковато, ну да черт с ним. Мы расположились на удобном настиле, выращенном под самыми кронами двух соседних стволов.

— Пивка не хватает, — хмыкнул Макс, наблюдая за разворачивающимся действием.

Степняки из первой волны соскучились от безделья, из второй — от долгожданного похода к заветной цели. Резня получилась знатная.

— То ли еще будет, — запрокинув голову, я вновь взглянул на облака.

То ли еще будет.

* * *

Когда на подоспевшую к деревне конную орду, составляющую основной ударный кулак степняков, широким потоком хлынули чары иллюзий, все стало предрешено. Безусловно, узкоглазые чародеи попытались предотвратить враждебную магию, но… тщетно.

Не заметив плотины, бойся последствий. Иллюзиями было пропитано практически все вокруг — растительность, дороги, сама деревня и даже земля! Из почти незаметного магического фона поток иллюзий превратился в безудержный водопад, пеленой хлынувший на людей. Людей и братьев их меньших. Хватило всего нескольких секунд, чтобы до смерти перепугать лошадей конников. Несколько секунд, в которые еще можно было что-то предотвратить. Несколько секунд, отделяющих сотни степняков от поцелуя костлявой.

В такие моменты тянет пофилософствовать. Например, что же такое сила?

Несколько тысяч свихнувшихся от страха лошадей — это сила. Неуправляемая, яростная и безудержная. Особенно ясно начинаешь это понимать, когда весь табун, от топота которого сотрясается земля, несется на тебя. Особенно когда ты смотришь за такими несчастными издалека, наблюдая, как неудержимая лавина сносит ряды дозорных; как легко, будто игрушечных, сносит в стороны солдат, очутившихся на пути у лошадей; как ломаются под копытами человеческие тела. В такие моменты кажется, что этот хруст — осязаем. Хруст костей и проламывающихся черепов, который ты не можешь слышать, ибо находишься слишком далеко. Слишком далеко от собирающей жатву смерти. И наверное… это к лучшему.