– Ну, так что это? Раз уж мы договорились, что это не может быть контактом, то как мы это назовем? Неудачным вторжением?

– Ну-у-у... – Теперь она не выглядела такой уверенной. Где-то в своих рассуждениях она упустила одно, но очень важное, звено. И ответ был где-то близко, она чувствовала это. – Мне кажется, это больше похоже на эксперимент... Не контакт, не вторжение, а эксперимент... Репетиция... – Нужное слово вертелось на языке, но никак не могло сорваться.

– Решено, – подвел итог генерал. – Расставляем фигуры на доске. Думаю, у нас есть в запасе час. Потом меня заставят перейти к более решительным действиям. Если что-нибудь надумаете – поделитесь со мной. Ладно?

– Угу. – Плиева кивнула. – Генерал!

– Да?

– У меня появилась одна мысль... Севастьянов тяжело вздохнул:

– У меня от своих голова идет кругом... Выкладывайте.

– Механизм психических процессов до конца не изучен... Подозреваю, что до САМОГО конца он не будет изучен никогда. Может быть, это поле действует избирательно? В целом – одинаково, но на каждого – чуть-чуть по-разному?

– Значит, на кого-то оно не действует вовсе?

– Генерал, – твердо сказала Плиева, – если из ЗОНЫ выйдет хоть один человек, я хотела бы с ним поговорить. Пусть берегут его, как зеницу ока. Мне НАДО с ним поговорить.

– Хорошо. Это я вам обещаю. А сейчас, – он взглянул на часы, – извините. Меня не поймут, если вы будете присутствовать на нашей тайной вечере.

– Обычное дело. Мужской шовинизм.

– Ну, не надо так категорично...

– Я все понимаю. – Она встала и начала собираться. – Вы меня любезно выпроваживаете, потому что прежде всего видите во мне женщину, а потом уже – психолога. Мне это даже где-то льстит. Но сейчас я веду себя как психолог, а потом уже – как женщина. Я не обижаюсь. Спасибо, что выслушали меня.

Залина уложила бумаги обратно в «дипломат» и щелкнула замками. У двери генерал ее окликнул:

– Залина Александровна!

Она обернулась, и... В этом повороте головы было что-то роковое. Севастьянов даже удивился, как не вовремя могут приходить в голову такие мысли.

– Я вам верю. Час я продержусь. А вы пока постарайтесь что-нибудь придумать.

– А если не придумаю?

– Тогда... молитесь. За всех нас.