— О чем думаешь, Лё-ша? — Ками с улыбкой смотрела мне в лицо. — У тебя брови нахмурились.

— О своем рюкзаке, — признался я.

— Даже и не думай, — теперь и брови девушки нахмурились.

— Не буду, — улыбнулся я.

Наконец удалось освободить правую руку девушки. Ками отреагировала на это весьма оригинально: сразу ухватила меня за воротник куртки, притянула к себе и поцеловала.

У меня аж дух захватило. Поцелуй Ками был таким горячим, крепким и нежным, что отрываться от ее упругих губ как-то совсем не хотелось. Девушка сама оттолкнула меня, улыбаясь и хитро глядя лучащимися светом глазами.

— Ну вот, асисяй развели… — пробормотал Санёк уныло.

Я виновато глянул на штурмана, после чего перевел взгляд на Ками.

— Это за то, что снова спас мне жизнь, — с серьезным видом пояснила та. — У нас на Шебеке спасителя называют одзином и считают, что обязаны ему до конца жизни или пока не вернут долг.

— Ну ты мою шкуру тоже не раз спасала, — грубовато ответил я, конфузясь. — И в пропасть за мной прыгнула…

Ками снова ухватила меня за воротник, Санёк картинно застонал, но девушка не поцеловала меня, а тихо прошептала на ухо:

— Я не расстанусь с тобой вновь, помнишь?

Это были слова, которые она сказала мне в свободном падении, когда воздушные потоки трепали роскошную гриву ее волос. Эти слова прожгли мне душу и что-то перевернули в сердце, так что мое отношение к девушке поменялось…

И поменялось, похоже, навсегда.

— Конечно, я помню, Ками.

— Американцы не перестают меня удивлять, — пробубнил Санёк с набитым ртом. — Как можно класть в набор пайка фасоль? Еще бы гречневую кашу положили!

Я равнодушно пожал плечами, не собираясь спорить. Нелюбовь Санька к гречке мне была давно известна, впрочем, как и нелюбовь к жареному и вареному салу. Вот теперь, оказывается, что штурман не жалует и фасоль со свининой в томатном соусе.

— Перчик бы сейчас фаршированный, да сковородочку жареной картошки… — продолжал разглагольствовать Лапшич. — А затем — чашечку ароматного, заваренного в турке кофе, а не этого поганого американского кофеинсодержащего концентрата. Вот тогда бы все было душевненько…

— Фасоль оскорбляет твои духовные убеждения? — не поняв, удивленно спросила Ками.