Включив электронику пушки, я взялся за рычаги управления и принялся выцеливать воображаемые торпеды, стаями нападающие на меня. Акриловая полусфера завертелась, послушная каждому моему движению, оба орудийных ствола задергались, как живые. Затем я откалибровал прицел по лазерному шнуру и спокойно стал ждать Молчунью.

Она появилась минут за пять до указанного Жабом срока. Я включил систему связи и произнес:

— Привет, пропащая!

Бортовой квантовый вычислитель моментально перевел мой голос в строчку на экране водительницы.

— Привет, Копуха! Полетаем? — раздался у меня в наушниках голос синтезатора речи.

— А то! Охотники мы или сухопутные крысы?

— Добро. Задраиваемся.

Молчунья заперла шлюз и начала нагнетать под корпус повышенное давление. У меня заложило уши, но это на минуту, потом пройдет. Бронированные створки перед нами раскрылись, заливая стартовую камеру забортной водой. Под таким давлением вода начинает резать, как скальпель, с ней надо быть осторожным. Когда камеру затопило окончательно, мы связались с командирской рубкой.

— Молчунья готова, — доложила водительница.

— Копуха готов, — сказал в микрофон я.

— Чистюля готов, канал чистый, устойчивый. Услышу морского ежа, ползущего по базальту.

— Их не бывает на такой глубине, — заявил я.

— Очень хорошо, — серьезно ответил Пас. — Не будут мешать.

— Отставить базар в эфире! — шикнул на нас Жаб. — Разрешаю старт!

Молчунья аккуратно вывела «Головастика» из стартовой камеры и отвела на безопасное расстояние от станции. Я развернул кресло так, чтобы видеть в мониторах шлема кормовую часть аппарата и станцию — очень хотелось посмотреть момент пуска реактивного двигателя.

— Давай, — подогнал Жаб Молчунью.

Сначала я заметил несколько пузырьков, сорвавшихся с дюзы, но уже через секунду их были сотни, а в следующий миг белый сноп, перемешанный с пламенем, ударил с такой силой, что я повис на ремнях кресла и чуть не вскрикнул от неожиданности. Молчунья — отличный водитель, но очень уж склонна к дешевым эффектам.

Я вывел на шлем показания лага и удивился, как быстро мы набрали скорость в сорок узлов. Но для «Головастика» это далеко не предел.

— Как ты, Копуха? — бесцветным голосом синтезатора спросила Молчунья.

— Норма! — ответил я.