Их всех доконал Ганахедарак! До такой степени, что вынудил магистра ордена — живую легенду, объединяющую целую фратрию, — выказать человечность.

В курильнях вокруг реклюзиума слуги зажгли листья мирта, и в холодном воздухе поплыл ароматный дым. Сквозь цветные стекла высоких сводов виднелись перемигивающиеся звезды.

Вокруг подиума собрались все приглашенные воины и замерли, внимательно и почтительно глядя на магистра. Некоторые, так же как Приад, держали на сгибе руки покореженные шлемы. У некоторых еще текла кровь из ран. Запах крови, грязи и плоти перебивал сладкий аромат благовоний.

Здесь собрались все оставшиеся в живых офицеры. Даже Рийс добрался при поддержке Сеута. Торс у него был перебинтован, как и культя. Остальные тоже были изрядно потрепаны. Крито из отделения «Аэгис» потерял левую руку и лишился левой стороны лица. В правой руке он держал половину рассеченного шлема. Микос из подразделения «Лакодемон», триумфатор Пенсеса и Трибулатиона Рекс, был тяжело ранен в живот. Иклиус из отделения «Фивы», великий герой Берод Фрай, перенес ампутацию правой ноги ниже колена и сейчас тяжко опирался на копье. Приад даже устыдился своих незначительных ран и царапин, самой заметной из которых был припухший кровоподтек, пульсирующий поперек лица от левого уха до щеки.

По жесту Сейдона Циклион, магистр-капеллан, начал обряд разделения воды. Высокий, в череполикой серебряной маске и силовых доспехах, Циклион был воплощением скорби. По его мановению мальчики-прислужники внесли медные погребальные урны, и установили на палубе перед Сейдоном. Пока что они были пусты, но скоро их заполнит прах павших, и они отправятся домой, на Итаку. Шестьдесят один сосуд. Только в отделении «Партус» погибло десять воинов.

Приад сглотнул комок в горле.

— Достопочтенный совет — основа любой фратрии, — после затянувшейся паузы произнес Сейдон. — Мы одержали победу, но мы побеждены; мы проявили чудеса отваги, но мы опозорены; мы живы, но сломлены. Как и наша возлюбленная Итака, данное предприятие имеет светлую сторону и сторону, окутанную вечной тьмой. Я благодарю каждого из вас за проявленное мужество. И приказываю вам передать эту мою благодарность каждому брату под вашим началом. Позор неисполненного долга лежит на мне и только на мне.

— Это не так, господин… — начал Фобор. Капитан походил на бродягу, такой потертой и замызганной стала его когда-то блистательная броня.

Сейдон поднял левую руку, заставляя Фобора замолчать, и продолжил:

— На мне и только на мне. Братья, с момента основания нашей фратрии друг друга сменили восемнадцать магистров ордена — прославленных предводителей, наследовать которым было честью. Во время правления моих предшественников и моего орден Железных Змеев одерживал безупречные победы и стяжал славу, а также претерпел поражения, что случается с любым славным войском. Мы торжествовали победы на Падающей Звезде, Презариусе, Амболде-одиннадцать, Корнаке и Фар-Халлоу и высекали сказания об этих битвах на стенах нашей крепости. Мы скорбели о таких несчастьях, какие случились на Бернуне, Аутвард-Каленке или Форбориуме. Но никогда прежде нам не доводилось стать свидетелями такого дня, как этот. Никогда еще нам не доводилось одержать такую победу, которая была бы равна поражению. Ни разу мы не бросали начатого, оставляя взывающих к нашей помощи людей… — Сейдон умолк, затем пробормотал: — Никогда прежде… в последний раз…