– Ты думаешь, все дело во взгляде?

– Не думаю, Эмма, я знаю. Ты красовалась передо мной в одном поясе, и я воспринимал тебя адекватно. А потом ты присела и посмотрела на меня в упор.

– Ой-ой, держите меня. И что же тебя поразило?

– Как тебе объяснить… – Роджер вздохнул. – Это как залезть под юбку женщине и выяснить, что это загримированный мужик. Ощущения самые отвратительные.

– Какая мерзость!..

– Вот и я о том. Поэтому у ворот будешь оголять ножки и опускать глазки к земле, тогда у нас будет шанс прорваться.

– А если не прорвемся?

– Если нам не поверят, пристрелят прямо у ворот – тут ничего не поделаешь.

– Ты сейчас пьяный или нет? – поинтересовалась Эмма. Она окончательно запуталась.

– Не задавай мне вопросов в такой форме, просто спроси: «Ты в порядке, Роджер?». Ну, в смысле – Серик.

– Так ты Роджер?

– Слегка опьянел, вот и заговариваюсь. И вообще, здесь жарко, а я в пиджаке.

– Ничего, пока дойдем, ты пропотеешь насквозь и будешь выглядеть как надо.

Благодаря тому, что песок в здешней пустыне был перемешан с глиной, ноги в нем не вязли, а некоторые участки и вовсе выглядели словно автомагистрали. Из растительности попадались только невысокие колючие кустики, которые по ночам выпускали желтоватые листочки, а с приходом жары снова их прятали.

Среди древних скал то тут, то там мелькали плоские, словно ленты, змеи и, перепуганные внезапным визитом людей, со свистом вворачивались в грунт.

– Странные какие, – заметил Роджер.

– Странные. И наверняка опасные, а то бы мы могли идти вдоль скал, там даже тень встречается, – сказала Эмма и поправила под блузкой пояс с оружием.

– Жарко, – выдохнул Роджер и снял пиджак.

– Жарко. Нам осталось километра три.

– Да, всего-то.