— Ради Макка, я знаю! Но там должен быть центральный пост, откуда все двери можно открыть или закрыть. Узнай, где он находится, разбуди того, кто там командует, и отмени это право прохода!

— На это потребуется…

— Десять минут. У тебя есть десять минут.

Кан торопливо ушел, и в этот момент полицейские мигалки выключились.

«Спасибо, Лобо», — благодарно подумал Лил и потер глаза. Что ж, могло быть хуже. На быстрофермах слишком много выходов, чтобы перекрыть их все, но если удастся запереть двери в самом комплексе, он и его люди начнут прожевывать это место, ломоть за ломтем, пока не накроют Габриела Кайли.

«И Изеки», — мрачно подумал Лил. Он явно недооценил этого человека. Но… тут капитан улыбнулся. Муниципальный офицер Хитедоро Изеки тоже недооценил Пелема Лила.

Они бежали по проходам, обсаженным зеленью. Теплицы работали по двойной шестичасовой схеме дня и ночи, и большинство находилось в первой дневной смене своего двадцатичетырехчасового цикла. Будь он один, Габриел одолел бы это расстояние к центру Сбора и Утилизации Отходов в два раза быстрее. Изеки двигался шустро для человека его комплекции, но когда они добрались до последней быстрофермы перед центром Сбора и Утилизации, он уже сопел как протекающий металлический чайник на последнем издыхании.

— «Берега Кьяры», виноградник, — не веря своим глазам, прочитал Габриел вывеску. — Это что, шутка?

Изеки пробормотал, задыхаясь:

— При… ста… двадцати ударах сердца… в минуту… им бы лучше не шутить. — Трясущейся рукой офицер прижал свое удостоверение к дверной пластине. — Полицейская… нео… необходимость, — только и смог выговорить он. Но этого хватило.

Дверь распахнулась в громадный ангар. Габриел разинул рот от изумления. Посаженные длинными, загибающимися рядами виноградные лозы вылезали из черной, обогащенной питательными веществами суррогатной почвы, извивались, завязывались узлами и хватались за потолок. А с пластиновых панелей потолка ниспадали яркие, молодые побеги, устремляясь обратно к полу. Всюду из-под листьев и свисающих веток выпирали набухшие гроздья лилового винограда. Тут и там по стволам карабкались полированные трехрукие пауки размером с кошку. Они выбирали спелые грозди, шумно выпивали их и время от времени спускались, чтобы опустошить свои наполненные соком брюшки в маленькие пластиновые краны, установленные по краям грядок. В воздухе стоял густой медово-горький запах виноградных листьев и ягод и взволнованный шелест роста, обращенного внутрь вздоха, единого бесконечного вдыхания, расширяющегося, расширяющегося непрерывно.