— Послушай, — продолжал он извиняющимся тоном, — я не хотел тебя обманывать, но когда Наоми позвонила мне сегодня после обеда, я, должен признаться, не мог устоять. Это моя скверная привычка, иногда во мне просыпается нездоровое чувство юмора.

Помолчав, Рейнер указал на кресло;

— Давай, Габриел, садись.

Землянин сел, мысленно проклиная себя. Рейнер ошибся, Габриел и впрямь деревенщина. Они, наверное, долго и громко потешались над ним.

Словно читая его мысли, Рейнер махнул рукой.

— Да плюнь ты на эту больную корову. Ты же видел ее комнату ужасов с генинжевыми дельфинами и несчастными птицами. — Рейнер скривился от отвращения. — Но так или иначе, она позвонила мне, и я не мог устоять перед искушением встретиться с тобой лицом к лицу.

Изадора неуверенно вмешалась:

— Но… вы используете генинжей. В парке.

— А? — Рейнер моргнул. — Да, конечно. По этому поводу у меня был горячий спор с Идомом Джапалджарайи. Но вы ведь не думаете, что я настолько тщеславен, чтобы пустить настоящих львов резвиться в общественном месте, пусть даже в сдерживающих ошейниках! У нас бы всякий раз завывала сирена, стоило бы какой-то мамаше потерять своего пятилетнего ребенка. Генинжи имеют право на существование, если использовать их уместно. Львы и другие животные, которых мы держим в парке, безобидны, но при этом они здоровы и счастливы. Все, что мы сделали, — это генетическим путем немного подрезали им когти.

Короче, Наоми сказала мне, что она подозревает, что ты — всего лишь жертва обстоятельств здесь, на Торе. В этом есть какая-то доля правды?

Габриел подумал, прежде чем ответить:

— Если подразумевать под этим, что я прилетел сюда только в надежде попрощаться с сестрой и не искал никаких неприятностей, то да.

Рейнер погладил бородку.

— Похоже, неприятности липнут к тебе, как пьяницы к дармовому акроваку. — Он снова засмеялся. — Ну и ну. А я-то думал, ты — профессиональный смутьян, посланный сюда… ну, не знаю кем. Возможно, властями Земли. Как ты меня провел! — Он покачал головой в добродушном сожалении о собственной глупости. Потом его лицо затвердело, и красно-золотые крапинки в глубоко посаженных глазах словно замерцали собственным светом. — В любом случае ты создал мне и моим интересам огромное множество проблем… например, вы двое. — Он кивнул Изадоре и Чуен. — Довольно нелояльно с вашей стороны, учитывая, что вы — мои служащие.

— Мы — журналисты независимого агентства новостей, — возразила Изадора.

— Принадлежащего мне! Однако новости — это в любом случае вопрос согласия, не так ли? — Рейнер потянулся за тонкой серебряной коробочкой, стоящей на столе. Лениво вытащил из нее никотиновый корень, сунул его в рот. Коробка со стуком вернулась на стол. — Беда в том, — продолжал он, — что при всем самом большом желании в мире я не могу позволить себе, чтобы по улицам бегали люди, клевеща и на меня лично, и на эту компанию… Надеюсь, вы понимаете, что это означает?