Лил тем временем связался со своим главным офисом. Габриел заметил, что оловянный солдатик больше не держит его запястье.

— Все! Мне плевать кто! Все машины в этом секторе! Как только отдел связи засечет этот фон, я хочу, чтобы все мчались туда, вам ясно? Так, он, — Лил ткнул пальцем в Габриела, — идет со мной. Борк, свяжись с Клагамом и со всеми чиновниками, которых сможешь добыть из пятисекундного воздушного пространства! Передай Клагаму, пусть начинает будить всех судей Верховного Суда, с которыми сможет связаться, весь Конклав и начнет обзванивать членов Ассамблеи и найдет коды прохода!

Десять минут спустя Габриел делил заднее сиденье подвесной машины ЦУРЗ с Пелемом Лилом и еще одним, молодым агентом по фамилии Кан. Любимый оловянный солдатик Лила, Лобо, сидел за пультом управления.

Киппер был прав насчет того, что безопасный фон безопасен лишь короткое время. Не прошло и семи минут с того момента, когда Ханна Борк велела своим коллегам из отдела связи проследить фон Киппера, как они засекли его где-то в северном конце кроличьих нор — самом старом секторе Кьяры.

Кан казался немного растерянным, но возбужденным всей этой суматохой. Габриел узнал этот отполированный блеск молодого идеалиста, еще не запятнанный неприятными реальностями его работы. А вот у Лила был действительно больной вид. Последствия его действий за последнюю неделю (и, вероятно, годы), видимо, только сейчас стали доходить до него. Но этот факт не доставил Габриелу большого удовлетворения. Время для таких мелочных радостей прошло — хотя врезать этому цурзовцу по яйцам было приятно.

— Думаешь, она сможет достать коды? Лил сделал кислую мину:

— Никаких шансов.

Габриел ожидал этого. Он уставился в окно и пробормотал сам себе:

— Все в порядке. Все будет в порядке.

Один раз он сегодня уже умер. Это оказалось не так уж плохо в конце концов.

Количество машин на рельсах было удивительным для этого полночного часа. Лил ругался, проклиная Вечер Дня Муки в церквах Рога Изобилия. И действительно, из окон многих подвесных машин, которые отъезжали в сторону, пропуская полицию, высовывались люди в шляпах и головных повязках, украшенных двойными арками Пророка, и махали голографическими вспышкофлагами. Окна подвесных машин, обрамленные краснолицым весельем, мелькали мимо, пассажиры улюлюкали, обменивались беззлобными оскорблениями. «Ничего-то вы не знаете», — угрюмо подумал Габриел.

Когда они прибыли на место, туда, сверкая огнями, съезжались со всех сторон подвесные машины ЦУРЗ и муниципальной полиции. Лобо остановил машину над колоссальным складом со словами «Товары Одинокой Химеры», написанных крупными буквами на его плоской крыше. Подобно множеству складов в кроличьих норах, он был построен как ящик для игрушек со входом сверху. За считанные секунды крыша уже кишела полицейскими. Одетые в зеленое оловянные солдатики ЦУРЗ выделялись на фоне тускло-серой формы муниципалов, сверкающие корпуса подвесных машин бросали во все стороны тощие, быстрые тени. Из общего шума вырывались взрывы неразборчивого жаргона шпиков. Пелем Лил орал на муниципального офицера: