– А что, они уже прибыли? – приятно удивившись, воскликнул брат Ансельм. – Если мне не изменяет память, сестра Эльга обещала прислать их только к началу первого травника.

– Милостью Вседержителя они добрались до обители еще вчера… – Бенор повернулся к статуе Бога-Отца и осенил себя знаком животворящего круга.

Ансельму тут же стало не до писем:

– Хорошенькие есть? Или, как в прошлый раз, одни дохлятины?

– Есть! И не одна: как минимум четверо выглядят ничуть не хуже сестры Таисы.

– Ты их уже устроил?

Монах кивнул:

– Конечно, ваше преподобие! Кстати, они только что зашли в купальню.

Глава Ордена вытер о сутану мгновенно вспотевшие ладони и навалился грудью на стол:

– Тогда…

– …Уже распорядился! – кивнул Бенор. – Братья Рон и Ламм поднимутся к вам через час.

Торопливо убрав свиток в ящик стола, глава Ордена дважды провернул ключ, вытащил его из замочной скважины и сунул в кошель. Потом выбрался из-за стола, одернул сутану и нахмурился:

– Ну? Чего стоишь? Открывай!

Брат Бенор задержался не зря: в потайном ходе, ведущем к женской купальне, уже горели факелы. В небольшой нише под потайными глазками стоял серебряный кубок с ликом Аллаяра Светоносного, а на столике у стены – кувшин с белогорским[155] и ваза с виноградом.

Пригубив вина, Ансельм отщипнул от кисти пару ягод и припал к глазкам…

Да, на этот раз сестра Эльга расстаралась на славу: все десять новых послушниц были светловолосыми, полногрудыми и широкобедрыми. И при этом совсем молоденькими! А пара… или даже трое действительно выглядели красивее той, которая милостью Вседержителя грела ложе Ансельма последние четыре десятины.

– Видишь вон ту, слева? Которая моет голову? – не отрывая взгляда от темно-коричневых ареол невысокой, но на удивление ладной послушницы, хрипло прошептал он.

– Да, ваше преподобие! – так же тихо отозвался Бенор.

– Ее – первой… И поторопи Годрима: я хочу, чтобы она была готова уже сегодня к вечеру.

– С этой он уже закончил… И вон с той, которая мылит правую ногу, – тоже.