– Я вот тоже не пойму, при чем тут лук? – слегка развел руками Камохин. – Так что, давай, не гони мне тут.

Видимо, ответить «Троцкому» было нечего. Поэтому, напустив на себя деловой вид, он отвернулся в сторону. Как будто оказался здесь совершенно случайно, пришел, чтобы полюбоваться сумрачным закатом. И знать не знал, что это за люди стоят у него за спиной и что им тут нужно. Да и не интересовало его это вовсе!

– Давайте сначала воды из последнего колодца наберем, – предложил Осипов. – А после сюда вернемся.

– Не пустит вас Александра, – не оборачиваясь, покачал головой Геннадий.

– Точно не пустит, – подтвердил Павел.

– Как, своего родственника, да не пустит? – попытался обратить все в шутку Осипов.

– Все одно, не пустит.

– Ладно, давайте сначала до колодца дойдем.

– Ну, пошли, – Павел поправил ружье на плече. – Все равно ведь делать не фига.

– А ты чего стоишь? – окликнул Камохин Геннадия.

– Идите, я вас здесь подожду, – по-прежнему, не оборачиваясь ответил «Троцкий».

– Нет уж, дружище, ты пойдешь с нами.

– С чего это?

– Я так сказал.

– Не пойду!

Геннадий стремительно обернулся. Глаза у него были не просто остекленевшие, а будто подернутые корочкой льда, холодные, колючие и злые. А лицо искажено чудовищно дикой гримасой, сделавшей его почти неузнаваемым.

– Эй! – Камохин показал Геннадию указательный палец. – Ты лучше бы успокоился… Слышишь?..

Ясно было, что мужика перекорежило. Вот только непонятно, с чего? Но никто не ожидал того, что произошло дальше. Похоже, даже Павел. Геннадий выхватил из-за пазухи длинный, узкий нож и, выставив его перед собой, с воем, будто раздирающим ему горло, кинулся на Камохина. Будь на месте квестера кто другой, удар ножа пришелся бы ему точно в солнечное сплетение. Камохин же чуть сместился в сторону и повернулся к нападавшему боком, пропуская удар мимо себя. Поймав за запястье сжимающую нож руку, он вывернул ее в локте. Нож упал на дорогу, а Гена, визжа, рухнул на колени. Но вместо того, чтобы признать свое поражение и затихнуть, он принялся дергаться и биться, словно припадочный, брызжа при этом слюной и выкрикивая что-то нечленораздельное.

– Затихни! – Камохин сдавил ему горло.

Однако и это не помогло. В Геннадия будто демон вселился. Он бешено вращал вытаращенными глазами, плевался, визжал, выкрикивал какие-то ругательства. Конечности его при этом совершали хаотичные, несвязанные друг с другом движения. А голова дергалась из стороны в сторону так, что, казалось, вот-вот – и отвалится. Выбора у Камохина не оставалось. Он выдернул из чехла на поясе шокер и ткнул им бесноватого в шею. «Троцкий» лицом вниз упал на дорогу и затих.