Похожая на портфель сумочка упала на пол, соскользнув с её плеча.

— Лида, — повторил я, — что с нами не так?

— Не надо, — прошептала она.

Я обнял её и поцеловал в шею. Лида сразу напряглась и попыталась вырваться, толкая меня рукой в грудь. Её трясло.

— Даже если это всего два месяца, — сказал я, — после стольких лет… Даже если мы…

— Я сказала — нет! — крикнула Лида и неожиданно яростно оттолкнула меня обеими руками.

Я отшатнулся, потеряв равновесие, уперся спиной в журнальный столик и схватился за его столешницу, чтобы не упасть. Столик резко заскрипел и сдвинулся, а мой букет с розами повалился на пол, к её ногам.

— Уходи, — сказала Лида.

— Прости меня, — сказал я.

— Уходи! — крикнула она и подняла свою сумку.

Цветы остались лежать на полу.

Я хотел сказать что-нибудь, оправдаться, но — молчал. В плотном прогретом воздухе висела пыль, дышать было тяжело. Я повернулся к двери и с силой дёрнул за ручку. Мне нужен был воздух. От духоты кружилась голова.

Дверь не открывалась.

— Сейчас…

Лида потянулась к замку и наступила на букет — один из стебельков переломился, и она вздрогнула, как от боли, точно острые шипы прокололи ей ногу.

Я схватил её за руку и с силой притянул к себе.

— Ты… — выдавила из себя Лида.

Она часто дышала, а лицо её раскраснелось, как от приступа астмы.

— Заткнись, — сказал я.

Она ударила меня ладонью по щеке, ткнула коленом в бедро, пытаясь отбиться, но я всё равно её не отпускал. Глаза её стали влажными от слез, она закусила нижнюю губу, как будто ей приходилось терпеть невыносимую боль, снова попробовала вырваться и вдруг прижалась ко мне.