Голова чудовища была непропорционально огромна. Даже не смотря на весь его немаленький рост, массивный, квадратный подбородок опускался до самой середины груди.

Прилепите к этому лицу огромные, выпяченные далеко вперед губы (глядя на них, можно подумать, что какой-то безумный пластический хирург залил их реками силикона); нацепите расплывшийся на пол лица нос (который не уступал губам в конкурсе уродства и гротеска, а может, и превосходил их); криво наклейте кустистые брови на низкий лоб — и получите самое отвратительное зрелище, которое вы только могли представить в своей жизни.

— Низший дух, с крошечным мозгом, в котором нет ни малейшего проблеска интеллекта — произнес Колмир — в них вселяют только отбросы общества и тяжких преступников. Бедный министр все же в полной мере получит свое наказание.

Дебилоподобный демон с недоумением оглядел толпу, затем открыл рот и с интересом потрогал тело старика, валявшееся у его правой руки. Он перевернул его вверх лицом, приподнял мертвые руки, словно ребенок, перебирающий мелкий песок на пляже.

До его ничтожного, затуманенного мозга с трудом доходило, что он уже не там, где был всего мгновение назад. Он, словно пребывал в каком-то тумане, смутно припоминая, что испытывал некое неудобство, что его тащила куда-то неприятная серая вещь, но осознать всю картину полностью было не в его возможностях.

Чаша накалилась до красна, одежда на трупе министра начала тлеть, демон видимо тоже испытывал некое неудобство, потому что обиженно скривил губы и беспокойно заворочался на месте.

По знаку толстого жреца двое оголенных по пояс стражников втащили на помост большой, туго набитый чем-то, мешок. Сергей с интересом наблюдал за их действиями, не в силах оторваться от захватывающего действия.

Мешок был открыт, в раскаленную чашу полетело нечто вроде сена.

— Вот как, значит травяной сбор — сказал Колмир — признаться я в первый раз наблюдаю этот обряд. Очень любопытно.

Большие комки сена, коснувшись раскаленного металла, тут же исходили облаками густого, молочно-белого дыма. Тяжелые клубы не рассеивались и не поднимались к небу, постепенно концентрируясь на дне чаши.

Когда первые белые язычки едкой взвеси, словно пальцы мертвеца, добрались до демона, он лишь неприязненно скривился и откатился от них в сторону. Но по мере того, как дым стал заполнять все свободное пространство, до него вдруг дошло, что необходимо что-то предпринять.

Выражая свое недовольство протяжным, обиженным рыком, он приподнялся на своих кривых, тонких ногах и оскалился, обнажая ряд устрашающе длинных и острых желтых зубов.