Становится тихо-тихо, словно перед грозой. Слышно, как где-то далеко, в другом мире, кричат мальчишки.

Генерал раскрывает папку и начинает читать.

— Указ верховного главнокомандующего… за проявленное мужество…

Что же здесь происходит?

— …действия, приведшие к спасению… приказываю… восстановить в звании…

Голос генерала становится хриплым, и слова падают, словно первые свинцовые капли ливня в горячую летнюю пыль.

— …наградить…

Еле заметный звук. Женька скашивает глаза на родителей и видит, что газета, которую отец так и не отложил, дрожит в его руке все сильней и сильней.

— …посмертно…

Лицо матери на долю секунды кажется Женьке каменным, а потом тонкие струйки слез мгновенно делят на три части ее лицо.

— …Гриднева Ярослава Александровича…

Брат?! Яр?! Ее брат, о котором отец запретил им упоминать… и о котором они шептались с Санькой и с мамой… Яр?!.. Да как же…

— …высшей наградой Терранской федерации…

Отцовская газета с шелестом улетает под стол.

Женьке хочется закричать.

Генерал закрывает малиновую папку и, переложив ее в левую руку, достает правой из кармана кителя алую коробочку, положив ее на малиновую папку, передает отцу, наклоняет голову и делает шаг назад.

Отец открывает рот, словно ему не хватает воздуха.

— Наши обычаи проще, — неожиданно на чистом и каком-то слишком правильном русском языке говорит ярранец. — Поэтому я и скажу проще. Мы сочувствуем вашему горю. Большой совет Ярры принял решение о помещении имени и лика Яра Гриднева в галерею Идущих Вверх. Все его родственники получают почетное гражданство Ярры со всеми сопутствующими привилегиями.

На какую-то долю секунды ярранец задумывается и потом произносит:

— Мне выпала честь быть кеху-ро… словом, учить Яра Гриднева мастерству шамана, но я не успел посвятить в кеху-ро… в шаманы его самого. И я растворяюсь в вашей печали. Это его посох. Теперь он принадлежит его семье.