Грезы так понравились ей, что она даже улыбнулась от удовольствия. Голос Андреа звучал все настойчивее. Она открыла глаза, посмотрела на любимого. Нет, это не ей — он объясняется с кем-то из приглашенных на свадьбу.

— Так значит, у Клана теперь новая власть? — спрашивал Артур Ле’Санг. — Вообще-то, я любил ее…

— Вообще-то, она со всеми вела себя как потаскуха… — подражая ему, отвечал Андреа. — И это, кстати, целиком твои проблемы. Надо было лучше выбирать себе жену.

— От дуэли это не освобождает… — заметил вскользь Ле’Санг. — И лучше бы ей быть до свадьбы. А иначе тебе придется стать вдовцом.

— Посмотрим, — пообещал Андреа. — А сейчас прошу меня простить, у меня есть и более важные темы для разговоров…

Он развернулся и быстрым шагом двинулся прочь, увлекая за собой невесту.

— Помедленнее, я же не успеваю… — взмолилась Анджелла, повиснув на локте своего жениха, быстро перебирая ножками на высоких шпильках паркет княжеской гостиной.

Андреа вышел в курительный салон, захлопнул дверь, глубоко вздохнул.

— Милый, что с тобой? — спросила Анджелла.

Он повернулся к ней — увидев его багровое, перекошенное от злости лицо девушка отпрянула.

— Этот ублюдок смеет угрожать… — прохрипел Андреа, принялся шарить по карманам в поисках сигарет. — Я его чуть не придушил прямо там…

— Не принимай все близко к сердцу, — Анджелла повисла у него на шее. — Это не такая большая проблема, чтобы на ней застревать…

— Этот мерзавец угрожал тебе, понимаешь, тебе! — не помня себя от бешенства бушевал Андреа.

— Мне он ничего не сделает, даже если сильно этого захочет… — сказала Анджелла, запустила свои тонкие пальчики в волосы любимого и принялась массировать ему затылок, одновременно с этим коснулась губами его губ. — А вот мы ему сделаем, я лично распоряжусь живьем спустить с него шкуру… — она уже не могла сдерживаться, принялась страстно целовать любимого в щеки, губы, брови…

Андреа крепко стиснул Анджеллу в объятиях, прижал к себе, а она все продолжала целовать его.

Крозье шел по коридору, когда из-за приоткрытой двери, ведущей в покои префекта, до него донесся разгневанный голос: «Скольких еще она должна убить?»

Крозье замер, вслушался в разговор.

— Имеющий глаза да видит, — продолжал голос. — За все эти годы мы так и не научились контролировать ее. Это бесполезно, ее не приручить.

— Почему вы молчали все это время? — раздался напуганный, и вместе с тем рассерженный голос фон Штернгольдта.