Но ума у него не оказалось. Ни капли.

– Да. Я хочу его взять, - важно сказал он и под гомерический хохот толпы протянул руку.

Ну что ж. Такова твоя судьба. Извини.

Стул, на котором я сидел, отлетел назад, отброшенный моим прыжком. Распрямившись как спущенная пружина, я взвился на ноги, одновременно выхватывая Меч из ножен и этим же движением отсекая парню протянутую руку. По локоть.

Почти так же, как в недавнем “поединке” с самозванцем.

Хлестнула кровь. В мгновенно наступившей тишине парень страшно закричал от ужаса и боли. Но тут же его крик перекрыл мой громовой голос, вернее яростный рёв.

– Кто ещё хочет прикоснуться к Лунному Мечу?! Кто ещё хочет протянуть свою грязную руку к священному оружию?! К Мечу самого Максима?! К Мечу, который мне из рук в руки передал Сын Бога?!

Желающих не нашлось. Неудивительно! В этот момент я чуть было сам себя не испугался. Мой голос, взлетев к сводам громадного зала, невероятно усилился, резонируя, и громыхал оглушительно, как действительно какой-нибудь Гром Небесный… Глаза мои метали молнии, “священный” Меч был высоко поднят, вся моя поза выражала торжественность и благородство.

Толпа шарахнулась в стороны, парень перестал кричать и, глядя на меня расширенными от ужаса глазами, упал на колени.

– Прочь, мерзавцы! Хамское отродье! – азартно продолжал орать я. - И запомните! Меч этот служит королю и Его Великой Святомудрости! И только им, причём лично, могу я его передать!

Последняя фраза предназначалась вовсе не для перепуганной толпы.

Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, Его Великая Святомудрость наверняка находится сейчас где-нибудь неподалеку, подсматривает и, разумеется, подслушивает.

Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, Его Великая Святомудрость не сможет отказать себе в удовольствии получить легендарный Меч именно из моих рук, раз уж я сам “проговорился” о такой возможности.

Проще было бы, конечно, приказать арбалетчикам расстрелять меня и затем принести Лунный Меч, в этом случае даже обошлось бы без жертв. Кроме меня, разумеется. Но это – неинтересно. Можно было бы приказать взять меня живым. Это тоже нетрудно было бы сделать, хотя в этом случае жертвы бы наверняка были. Но жертвы – вовсе не причина отказать себе в удовольствии видеть потом, как я медленно умираю. И Меч опять-таки оказался бы у него. Но ещё интереснее – чтобы я сам, добровольно отдал эту Максову катану. Чтобы затем я почтительно выслушал его отеческие наставления. И только после этого начал мучительно умирать…