Купца нельзя было упрекнуть в трусости, но эти жуткие визитеры способны были напугать даже мертвого. Он вздрогнул, заслышав снаружи быстрый топот ног, зловеще прозвучавший в полной тишине.

– Твой слуга? – поинтересовался кхитаец.

Публио лишь покачал головой; язык прилип у него к гортани, и говорить он не мог.

Один из кхитайцев сорвал с дивана шелковое покрывало и набросил его на труп. А потом они спрятались за гобеленами, но перед тем как исчезнуть, высокий мужчина пробормотал:

– Поговори с тем, кто придет, но побыстрее отошли его прочь. Если ты нас выдашь, вы оба даже не доберетесь до двери. Не дай ему понять, что ты здесь не один. – Многозначительно приподняв свой посох, желтолицый исчез за драпировкой.

Публио содрогнулся и с трудом подавил подкатившую к горлу тошноту. Должно быть, это была всего лишь игра света, но ему отчего-то казалось, что посохи жили своей жизнью. Отчаянным усилием воли он постарался взять себя в руки и холодно уставился на взволнованного разбойника в рваной одежде, вломившегося в комнату.

– Мы сделали так, как вы приказывали, милорд, – выпалил он. – Варвар лежит мертвый на песке у края воды.

Публио спиной ощутил движение за гобеленами, и от страха у него едва не разорвалось сердце. А разбойник, ничего не замечая, продолжал:

– Ваш секретарь Тиберио мертв. Варвар зарубил его, как и четверых моих товарищей. Мы отнесли их тела на место сбора. У варвара не обнаружилось ничего ценного, за исключением нескольких серебряных монет. Будут еще какие-либо приказания?

– Нет! – выдохнул Публио побелевшими губами. – Ступай!

Бандит повернулся и вышел вон, мимоходом отметив про себя, что Публио, оказывается, отличается слабым желудком и крайней немногословностью.

Четверка кхитайцев выступила из-за гобелена.

– О ком говорил это человек? – пожелал узнать самый высокий из них.

– Об одном незнакомце, который доставил мне неприятности, – пролепетал Публио.

– Ты лжешь, – невозмутимо ответил кхитаец. – Он говорил о короле Аквилонии. Я прочел это по твоему лицу. Сядь на диван и не вздумай пошевелиться или открыть рот. Я останусь с тобой, а трое моих спутников отправятся на поиски тела.

Публио повиновался, со страхом глядя на невозмутимого молчаливого чужака, который наблюдал за ним, пока в комнату не вернулись трое кхитайцев с сообщением о том, что тела Конана на берегу они не обнаружили. Публио не знал, радоваться ему или огорчаться.

– Мы нашли место, где произошла драка, – сказали они. – На песке осталась кровь. Но король исчез.

Четвертый кхитаец начертал загадочные письмена на ковре кончиком своего посоха, который в свете лампы вдруг показался купцу покрытым чешуйками.